Воспламеняющая взглядом

Они посмотрели друг другу в глаза: усталые, в кровяных прожилках глаза Энди и широко раскрытые, словно под гипнозом, глаза Чарли.

– Если я сделаю... что-нибудь... ты меня и тогда будешь любить? – произнесла она.

Вопрос будто повис в воздухе между ними.

– Чарли, – сказал он, – я всегда буду тебя любить. Независимо ни от чего.

Ирв от окна прошел к ним через комнату.

– Кажется, я должен извиниться перед вами, – сказал он. – На дороге целая вереница машин. Хотите, я останусь с вами? У меня есть охотничье ружье. – Но вид у него был испуганный, почти больной.

– Ружье не потребуется, – сказала Чарли. Она вывернулась из-под руки отца, двинулась к двери; в белом вязаном свитере Нормы Мэндерс она казалась совсем малюткой. Вышла из комнаты.

Еще через секунду Энди пришел в себя и ринулся следом за ней. В животе был холод, словно он проглотил в три глотка большой брикет мороженого.

Мэндерсы стояли не двигаясь. Энди последний раз взглянул на озадаченное, испуганное лицо Ирва, и в голове промелькнула шальная мысль – это тебе урок не подсаживать попутчиков.

Они с Чарли выскочили на крыльцо и увидели, как первая машина свернула на подъездную дорожку. Цыплята верещали и подпрыгивали. В амбаре снова замычала Большуха, зовя кого-нибудь подоить ее. Над холмистыми перелесками и коричневыми осенними полями, окружающими городок в северной части штата Нью-Йорк, стояло неяркое октябрьское солнце. Почти год они в бегах. Энди не без удивления почувствовал странное, смешанное с ужасом облегчение. Он где-то слышал, что в состоянии отчаяния даже заяц, пока его не разорвали, в последнюю минуту иногда огрызается на собак, повинуясь древнему инстинкту сопротивления.

Что бы ни случилось, хорошо, что они больше не бегут. Он стал рядом с Чарли, ее волосы сверкали в солнечном свете.

– Ой, папочка, – простонала она. – Я едва стою.

Он рукой обнял ее за плечи, сильно прижав к себе.

Первая машина остановилась перед двориком, из нее вышли двое.

***

– Нужно вывести его с крыльца, – сказал Энди. Он опустил Чарли на траву за палисадником. Одна сторона дома уже горела, языки пламени медленно двигались к крыльцу, подобно большим светлякам.

– Проваливайте, – сказала Норма резко. – Не трогайте его.

– Дом горит, – сказал Энди. – Я помогу.

– Проваливайте! Вы и так достаточно натворили!

– Перестань, Норма! – Ирв взглянул на нее. – Он ни в чем не виноват. Заткнись.

Она взглянула на него, словно собиралась еще что-то сказать, но поджала губы.

– Помогите встать, – сказал Ирв. – Ноги как ватные. Вроде обмочился. Неудивительно. Один из этих сукиных сынов подстрелил меня. Не знаю какой. Дайте руку, Фрэнк.

– Я – Энди, – сказал тот, обхватив Ирва рукой. Ирв Медленно поднялся. – Я не сержусь на вашу хозяйку. Лучше бы вы проехали мимо нас сегодн утром.

– Если бы пришлось решать снова, я поступил бы так же, – сказал Ирв. – Эти паразиты с оружием заявились на мою землю. Паразиты, сукины дети, штатные правительственные сутенеры и... оооуу-оох, боже!

– Ирв?! – закричала Норма.

– Молчи, женщина. Это я ударился. Давайте, Фрэнк, Энди или как там вас зовут. Становится жарко.

И действительно, жар усиливался. Едва Энди стащил Ирва по ступенькам во дворик, как порыв ветра метнул сноп искр на крыльцо. Чурбан для рубки превратился в обгорелый пень. От цыплят, подожженных Чарли, ничего не осталось, кроме обугленных костей и странного плотного пепла, перьев, что ли? Они не поджарились, их кремировали.

– Посадите меня у амбара, – задыхаясь, произнес Ирв. – Хочу поговорить с вами.

– Вам нужен врач, – сказал Энди.

– Найдется врач. Что с девочкой?

– В обмороке. – Он посадил Ирва на землю, прислонив его к амбарной двери. Ирв поднял глаза. Лицо его чуть ожило, губы постепенно розовели. Он вспотел. Позади полыхал большой белый фермерский дом, стоявший на Бейлингсроуд с 1868 года.

– Негоже, чтобы человеческое существо могло делать подобные вещи, – сказал Ирв.

– Похоже, что так, – сказал Энди и перевел взгляд с Ирва на окаменевшее, неумолимое лицо Нормы Мэндерс. – Но ведь и негоже человеческим существам страдать церебральным параличом, дистрофией мускулов, лейкемией. А дети этим болеют.

– Она ничего не сказала, – кивнул Ирв на Норму. – Порядок. Не отрыва взгляда от Нормы, Энди сказал:

– Чарли не более чудовище, чем ребенок с аппаратом искусственного дыхания или из интерната для отсталых детей.