Воспламеняющая взглядом

За ними следили, за всей семьей. Продолжительное время. Когда Чарли не пришла домой из летнего однодневного лагеря вечером в среду, не появилась в четверг днем и вечером, они, должно быть, решили, что Энди и Вики догадались о слежке. Вместо того чтобы поискать и обнаружить Чарли у подруги не более чем в двух милях от дома, они решили, что родители спрятали ребенка, ушли в подполье.

Ошибка была немыслимо глупой и не первой на счету Конторы, как отмечала статья, которую Энди читал в «Роллинг стоун», Контора была замешана в кровопролитии, связанном с захватом самолета террористами из некоей «Красной бригады» (захват удалось предотвратить – ценой шестидесяти жертв), в продаже героина мафии в обмен за информацию о кубинско-американских группах в Майами...

Зная о таких громадных проколах в работе Конторы, нетрудно было понять, как агенты, следившие за семьей Макти, ухитрились принять двухдневное пребывание ребенка у подружки за бегство. Как сказал бы Квинси (а может, он это и говорил), если бы более чем тысяче самых умелых агентов Конторы пришлось идти работать в частный сектор, они перешли бы на пособи по безработице до истечения испытательного срока.

Глупейшие ошибки совершили обе стороны, размышлял Энди. По прошествии времени горечь при этой мысли несколько уменьшилась, но в свое время она была настолько остра, что кровь бросалась в голову. Он был напуган намеками Квинси по телефону в тот день, когда Чарли споткнулась и упала с лестницы, но напуган, очевидно, недостаточно, иначе они бы действительно скрылись.

Он понял слишком поздно, что человеческий мозг легко поддаетс гипнозу, если жизнь человека или его семьи выходит из колеи, и попадает в страну лихорадочной фантазии, похожей на шестидесятиминутные сериалы по телевидению или двухчасовые сеансы в местном кинотеатре.

Тогда, после разговора с Квинси, его стало иногда охватывать странное ощущение, словно его обкладывают со всех сторон. Подслушивают телефон? Какие-то люди следят за ним? Возможность того, что семью заберут и запрут в подвалах какого-то государственного комплекса? При этом Энди почему-то хотелось глупо улыбаться и просто наблюдать, как все это назревает, вести себя интеллигентно и разумно, не обращая внимания на собственное подсознание...

Над Ташморским озером что-то внезапно зашумело, взлетела и устремилась на запад в ночь стая уток. Светил месяц, бросая мутный серебристый свет на их крылья. Энди зажег новую сигарету. Он курил слишком много, вскоре он окажется без курева: осталось четыре или пять сигарет.

Да, он подозревал, что телефон прослушивался. Странный двойной щелчок после того, как снимешь трубку и скажешь «алло». Один или два раза, когда он разговаривал со студентом, просившем о встрече, или с коллегой, связь таинственно прерывалась. Он подозревал, что в доме могут быть установлены «жучки», но никогда не искал их (а разве он мог найти?). Несколько раз подозревал – нет, не сомневался, – за ними следят.

Они жили в районе Гаррисона под названием Лейклэнд, а Лейклэнд являл собой типичный пригород. Вечером, подвыпив, можно часами кружить вокруг шести или восьми кварталов, отыскивая свой дом. Соседи работали на заводе счетных машин компании ИБМ за городом, на предприятии «Полупроводники Огайо» в самом городе или преподавали в колледже. Если провести по линейке две линии через таблицу доходов средних семей: нижнюю – вдоль восемнадцати с половиной тысяч и верхнюю, – где-то у тридцати, то почти все обитавшие в Лейклэнде попадут в графу между ними.

Людей постепенно узнаешь. Киваешь на улице миссис Бэкон, после смерти мужа заключившей новый брак с водкой (по ней и видно: медовый месяц в таком браке наглядно отразился на ее лице и фигуре). Приветственно машешь двум девицам с белым «ягуаром», которые снимают дом на углу Джасминстрит и Лейклэнд-авеню, – подумав: интересно, как может выглядеть ночка в их обществе. Рассуждаешь о бейсболе с мистером Хэммондом на Лорел-лзйн, он, разговаривая, не перестает подрезать живую изгородь. Мистер Хэммонд – клерк из фирмы ИБМ, родился в Атланте и был ярым болельщиком команды «Атлантские молодцы». Он терпеть не мог «Большой красной машины» из Цинциннати, что совсем не сближало его с соседями. На это, Хэммонд плевал. Он просто ждал, когда ИБМ вручит ему документы на получение пенсии.

Не в мистере Хэммонде дело. Не в миссис Бэкон и не в двух спелых ягодках из белого «ягуара» с тусклой красной грунтовкой вокруг фар. Дело в том, что в мозгу по прошествии времена подсознательно формируетс стереотип: «группа принадлежащих к Лейклэнду».