«Додж» по имени Аризона

А потом коротко протрубили трубы, и на арену вышел дедок в ярко-красном – «коронный герольд», Рязань шепчет, – с седой окладистой бородкой. Прошел на середину, дождался, пока шебуршение в толпе окончательно стихнет, развернул перед собой первый метр свитка, который в руке держал, и начал:

– Сего дня, волею Ее Королевского Высочества принцессы Дарсоланы и Светлых Богов наших…

Голос у него был хорошо поставлен. Не хуже, чем у товарища Левитана. А вот с текстом дело хуже обстояло. Пока он свиток до конца дочитал, у меня глаза сами по себе схлопываться начали. А ведь, бывало, за немецким передним краем, где битый час ни одна травинка не шелохнется, наблюдал с рассвета до темна. Потому как раньше никуда с нейтралки не денешься.

Что-то, наверное, есть во всех этих официальных славословиях такое, гипнотическое. С дополнительным усыпляющим эффектом. Интересно было бы на практике проверить. Взять, скажем, какую-нибудь пластинку с речами фюрера и весь день перед атакой через громкоговоритель транслировать. Пластинку, кстати, можно еще и придерживать для достижения дополнительного занудства. И еще…

Стоп, думаю, что-то я растекся… мыслью по древу.

Товарищ в красном наконец зачитку завершил, поклонился – у меня руки сами по себе аплодировать дернулись, хорошо, опомнился вовремя – и ушествовал. А вместо него вышел эдакий старичок-боровичок, в шляпе типа «мухомор» и балахоне цвета пыльной паутины. Стал, повел посохом – я еще краем глаза заметить успел, что люди по сторонам все подобрались, шеи повытягивали – напружинились, как Витя Шершень говорил, – и вверх ракеты осветительные рванулись, золотистые. Взвились над замком и – бабах! – разорвались. Хорошо разорвались, так что замок тряхнуло и даже наше бревно подпрыгнуло. Или показалось, у меня же первый порыв был – «Воздух!» заорать и в щель нырнуть. А небо запылало от края до края – в смысле, от стены до стены, дело-то во внутреннем дворе было.

Салют, ежкин кот! Фейерверк! Их бы… под залп «катюш» разок, живо бы научились иллюминацию устраивать.

Это я, конечно, сгоряча подумал. А чуть погодя, когда отошел маленько и перестал за бревно хвататься, так мне и вовсе нравиться начало. Старичок-боровичок и в самом деле отличным мастером по этому делу оказался. Он и лошадок огненных по небу вскачь пускал, и облака разноцветные, с подсветкой, а под конец выступления соорудил уйму жуков-светляков и изобразил… ну, даже не знаю, как назвать… столкновение галактик, вот. Было в этом зрелище что-то космическое.

Так что, когда он закончил и поклонился, – орали мы с Колькой не хуже всех остальных.

Следом за ним двое выступали – маг и воин при мече и в кольчуге. Они, как я понял, какую-то историю в лицах представляли, Гамлета местного. Маг из дыма всяких чудищ выколдовывал, одно другого рогатее и зубастее, ну а воин этих чудищ, само собой, в капусту рубил. Оно конечно, чего ж дым не порубить, он-то отстреливаться не станет.

Дальше стайка девушек выскочила – группа местного народного танца. Ну а за ними и вовсе разномастный народ повалил. Кто во что горазд. Коротышки с бородами, которые гномы, те топорами доспехи всякие рубили, а на сладкое – железный брус расшалили, сантиметров двадцать в поперечнике. Я прикинул – ствол «тигру» таким топориком без проблем можно отчекрыжить.

После гномов какой-то местный чтец-декламатор вылез. Или поэт. Я так и не понял, свое он творчеспю читал или что-то каноническое. Скорее второе, потому как на вид парень молодой, лет двадцать с хвостиком, а текст уж больно тягучий и унылый.

Я даже заскучал.

И тут Кара выходит.

Платье на ней… то еще. Сверху треугольник алый, узенький, а юбка багряная хоть и прикрывает кое-как колени, но такая воздушная – при каждом повороте до ушей взлететь норовит, и видно ее насквозь. А на ногах ничего, босая.

Вышла она так на середину, кивнула коротко, словно перед схваткой рукопашной, – за кругом кто-то то ли в бубен, то ли в барабан застучал – и пошла.

Я смотрю – и волосы у меня потихоньку шевелиться начинают, и бросает меня то в жар, то в холод.

Чтобы так танцевать… Не могу, слов у меня нет такое описать. Уж не знаю, чей это там дар, бога или богов местных, а только дается такое – раз в сто лет, да и то не подряд.

У нас так разве что цыганки могут, или вот еще испанку одну видел в фильме про интербригады. Но им до Кары, как луне до солнца – свет, да не тот.

А глаза у рыжей полузакрыты, и она даже не идет, а… перетекает, точь-в-точь как пламя. И не то пламя, что от костерка походного, а такое, что до небес, бешеное – не смей подходить! Такое над горящим домом встает! Или над самолетом подбитым, когда ею летчик вместе с бомбами на цель направляет!