Кассандра

В-четвертых. Сегодня мы воочию наблюдаем пресловутый закат Европы. Депопуляция, физическая деградация, растущее иждивенчество, замена этноса переселением народов с Юга и Востока, отсутствие созидательных задач, духовный кризис, деидеологизация, разрушение морали, вседозволенность. (Подробнее о гибели евро-атлантической цивилизации – см. отдельную главу.) Сегодняшнее процветание Европы – это отсроченное самоубийство, пир обреченных: через пятьдесят лет грянет катастрофа. Вплотную приблизившись к катастрофе, Европа засуетится и начнет искать спасения отчаянно, как эпилептик на карнизе. Так для чего России сейчас добровольно совать себя в европейскую колею, близясь к аналогичной катастрофе? А может, выход, свой вариант, надо искать сейчас, заблаговременно?

Европейская модель сегодня – это как морально устаревший корабль: сегодня он, может, лучший в мире – но пока ты кончишь проектировать себе такой же, заложишь его на стапеле, построишь, спустишь на воду, достроишь и вооружишь – тот уже проржавеет, устареет и явит свою негодность для работы в новых наступивших условиях. И тот его владелец или разорится и пустит пулю в лоб, или начнет к тому времени строить уже другой корабль, более подходящий, новый, современный для наступающего дня.

Ставя задачу на копирование – ты заранее ставишь себя в отстающие навсегда. Прицеливаться надо на завтра, а не на вчера.

37. О союзниках и партнерах. Давно известно: союз с партнером сильнее тебя чреват тем, что партнер тебя подчинит. Разве что ты заранее рассчитал, когда кинуть партнера и по выполнении общей необходимой задачи разбежаться. (Так мыслил и товарищ Сталин в сорок первой.)

А лучше всего: когда партнер слабее тебя, но вы вместе сильнее общего противника. Он в партнерстве заинтересован кровно, а ты гнешь свою линию.

Союз с Западом неизбежно подчиняет Россию Западу. Он сильнее, богаче, привлекательнее. Он заинтересован в России как в партнере неконкурентоспособном, рынке сырья, дешевой рабсилы и сбыта своих излишков и второсортностей. А также – как в буфере против восточных государств ислама: перекладка, санитарный кордон, сдерживающая сила.

Но. Блокироваться сегодня с Ираном-Ираком-Сирией-Ливией – это кормить своего завтрашнего могильщика. Исламизация мира, которая им сладко снится и зло чешется, прежде всего ударит по нам же: мы ближе, мы соседи, у нас есть свои мусульмане, неплохо бы для начала прибрать под себя вчерашние наши среднеазиатские республики и, обзаведясь бомбой, подиктовать волю с границ. Мусульман в Европе все больше, через сто лет они могут грозить России не только с юга, но и с запада, вот тогда попляшешь, да не оказалось бы то пляской в петле.

Блокироваться с Китаем – через тридцать лет он нас подомнет и постепенно оттягает полстраны.

Северная Корея и Куба – реликтовые режимы, значимы только в качестве военных баз и плацдармов влияния. Нет экспансии – низачем они не нужны. Курочка, конечно, клюет по зернышку, но теми зернышками сыт не будешь.

Индия и Вьетнам в Азии и бывшая Югославия в Европе – вот, похоже, что осталось России на сегодняшнем глобусе. Это людские ресурсы, это рынки, это плацдармы и возможные базы. Проблем больше, чем ответов, но с упомянутыми в блоке весит и может Россия больше.

38. Давно определилось: противостояние христианства и ислама проходит через Чечню, Израиль и Балканы. Поддержание в любой форме исламских радикалистов в этих регионах – акт тупого самоубийства. Выиграешь сегодня – заем, или сумму за оружие, или западный кредит – и проиграешь завтра, когда под угрозой бомбы в рюкзаке террориста тебе будут диктовать условия. Против этих ребят приходится быть заодно с Западом, иное себе дороже встанет.

По этой же причине еще долго придется вести убыточную для себя политику со вчерашними среднеазиатскими республиками – остающимися сегодня нашим санитарным кордоном перед радикализмом Среднего Востока. А что делать. Разве что стараться прельстить и повязать долгами.

39. К столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина ходил среди множества и такой анекдот: часы с кукушкой, каждый час распахивается дверца, выскакивает маленький Ленин и, взмахивая руками, вскрикивает: «Что делать! Что делать! Что делать!»

«Страдать!» – как авторитетно заявил влюбленному сыну лорд Честерфилд.

Можно, конечно, заменить государственный флаг, потому что его трудно отличить от словенского, голландского, египетского и еще нескольких близнецовых бело-сине-красных триколоров. Не вдохновляет. Слабо индивидуализирован, так сказать. Можно придать более величественные и гордые очертания пузатокургузому византийскому двуглавому орлу, растопыренному по кругу и похожему на бройлера-мутанта. Правда, и американский флаг похож на полосатый матрас, но его хоть не перепутаешь.