Кассандра

В любой «войне за веру» эта самая вера – не глубинная причина распри, а предлог, даже если ее адепты искренне полагают иначе. «Бей неверных!» означает лишь «Бей чужих!». А чужие – это хоть другая страна, а хоть другой двор. Общность на общность, система на систему.

А чего хочет любая система? Расшириться, утвердить себя, подчинить себе все что удастся. Мы имеем наиболее агрессивную, решительно настроенную часть «третьего мира» как «террористическую систему», реально пытающуюся уничтожить «белую цивилизацию» и открыто декларирующую свои цели.

Соотношение сил представляется чудовищно неравным. У «нас» – финансы и промышленность, наука и техника, сокрушительная военная мощь. У «них» -бедность, темнота, деньги от торговли ископаемыми ресурсами и наркотиками, и несравненно меньше оружия, купленного у нас же. Оружия современного в смысле уровня электроники, массового поражения, слежения и самонаведения – ничего этого нет.

Чего, казалось бы, можно ожидать? Что произошло бы – и неизменно происходило – сто, двести, четыреста лет назад, если агрессивные малоразвитые нападали на вооруженных до зубов высокоразвитых? Происходило превращение бедных дикарей в прах и пепел. Геноцид, выжженная земля, колонизация, рабство.

Что происходит сегодня? Международные нормы и уставы, правозащитные организации и гуманитарные миссии. «Террорист не имеет национальности», «мы воюем с преступниками, а не с народом», «необходимо сесть за стол переговоров», и вообще «пределы необходимой самообороны» и «адекватные или неадекватные ответные меры». Кто навязал эти нормы большим дядям с оружием? Сами на себя навесили. Результат?

Уже много лет фронт «мы – они» проходит по трем основным точкам: Израиль, Чечня, Балканы. И «мы» никак не можем победить «их». Потому что они готовы на любые действия и прибегают по возможности к любым действиям – а мы сами ограничиваем себя, потому что мы демократы и гуманисты. Они могут взрывать дома, убивать мирных людей, брать заложников, торговать людьми. Наши осатаневшие солдаты доходят до того же самого, но за это их, вообще-то, положено судить, это противоречит нашей официальной политике.

С первого дня создания ООН государства Израиль арабские соседи (которые в десятки раз многочисленнее и обширнее) открыто провозгласили курс на уничтожение Израиля. Не признавать, уничтожить, сбросить в море. Смогли бы – и сбросили. Пока не смогли.

Израиль же, выиграв все войны, оставил соседей на месте, хотя реально имел возможность снести столицы, уничтожить военную структуру, диктовать мир с жесткой позиции силы. Но – международное общественное мнение и гуманизм.

Россия могла повторить опыт товарища Сталина и загнать всех этнических чеченцев в степную резервацию, силы есть; и не было бы давно никакого чеченского терроризма. Но…

Америка могла бы интернировать всех своих выходцев из «террористических стран», взять в заложники всю многочисленную родню Бен Ладена и диктовать ультиматумы. Но… вы с ума сошли! Вместо этого Америка пробомбила сербов, пытавшихся вышибить со своей земли исламистов, которые явочным порядком оттяпали часть их территории. Потому что гуманизм и справедливость.

Кто сильнее: группа отчаюг с автоматами, готовых на смерть и на убийство сотен заложников – или страна с военной махиной и спецподразделениями, которая захваченных террористов даже не расстреливает, а проверяет, хорошо ли их содержат в тюрьме? Пока мы. Но так ли?

Кто сильнее: камикадзе, готовый взорвать себя и способный убить спецназовца и тысячу его соплеменников – или спецназовец, также способный убить камикадзе, но не могущий тронуть его соплеменников и желающий выжить сам? Ага. Спецназовцев больше, и вооружены они лучше. И тягаются кучей с парой фанатиков. На равных.

Упростим. Кто сильнее: супербоец с кодексом правил – или блатной, ткнувший его сзади заточкой в почку?

Упростим. Кто сильнее: страна-террорист, дай ей равный уровень вооружений и экономики – или численно равная ей страна первого мира? Кто, более готов сдохнуть и победить?

Сила – это не то, что обладает всей атрибутикой силы.

Сила – это то, что добивается поставленной цели.

Какой ценой? У жизни и истории одна цена – любая.

В конце концов всегда побеждает тот, кто готов платить за победу большую, любую цену. Если останется жив. А он останется жив. Потому что мы ему это гарантируем.

«Они» сильнее духом. На большее готовы. Каждый день жертвуют собой, уничтожая тех, кого считают врагами.