Иосиф Сталин. Гибель богов

В кабинете Кобы за столом сидели Ежов и Молотов.

Карлик привез список арестованных на подпись. (Коба старательно соблюдал партийные законы. Он не просто расстреливал высших партийцев. Все предложения о высшей мере сначала поступали в ЦК партии на утверждение. Списки принимались коллегиально. Только после этого Генеральный секретарь Сталин их подписывал. Причем не один – обязательно вместе с соратником, чаще всего с Молотовым.)

Просмотрев списки, Коба привычно прошелся по ковровой дорожке (я, как всегда при таких разговорах, уселся в конце стола).

– Серьезный список, – сказал он, – сто тридцать восемь человек. Все занимали видные места в наших вооруженных силах. Поэтому я хочу, чтобы ты, Николай, прочел вслух нам каждую фамилию.

Ежов начал читать. Чтение ожидалось долгим – сто тридцать восемь претендентов на расстрел! И каких! Здесь были все заместители наркома обороны СССР – маршал Егоров, генералы Алкснис, Федько, два брата Орловы, двадцать два руководителя Генерального штаба плюс начальники всех управлений наркомата обороны, среди них мой бывший начальник Берзин – глава нашей контрразведки. Командующие войсками всех военных округов: Урицкий (Московский), Дыбенко (Ленинградский), Белов (Белорусский), Гарькавый (Северо-Кавказский)…

Наконец Коба утомился:

– Менее важных, Николай, давай суммарно.

– Восемьдесят восемь старших командиров военных округов, – монотонно читал Ежов, – восемь начальников военных академий, двадцать шесть профессоров и преподавателей…

– Далее, – прервал Коба.

Пошел флот.

– Нарком Смирнов П. А. – Смирнов, кажется, тоже жил в нашем доме, но встречал я его редко, совсем не запомнил. Ежов назвал имена всех его заместителей, начальника штаба морских сил, командующих флотами и, видя нетерпеливое лицо Кобы, «закончил суммарно»: – И двадцать два военно-морских командира высокого ранга.

Коба молча взял листы. Нашел последний.

– Ну как, Вячеслав? Все они шпионы разных разведок. Будем обсуждать каждую кандидатуру или суммарно?

– Блядьи дети, – кратко отозвался Молотов и подписал «суммарно».

Подписал «суммарно» и Коба. Положил последний лист с резолюцией на стол передо мной. «За расстрел всех 138 человек. И. Ст., В. Молотов».

На моих глазах закончило жить все военное руководство страны.

– «Если возможно, значит, не исключено!» – вот заповедь бдительности вашего НКВД, – сказал Коба.

Ежов слушал. В безумных глазах – восхищение, восторг.

– Учимся у вас, товарищ Сталин. Каждый день!

– Еще какие предложения у тебя?

– Надо что-то делать с Буденным, – сообщил Ежов, собирая листы. – У него жена – певица Большого театра, она ходит по посольствам, путается черт-те с кем. Короче, у нас все основания подозревать, что она стала шпионкой и склонила к тому же Буденного. У него есть оружие – пулемет. Он его не сдал. Обязан был сдать сразу после Гражданской войны. Но держит на даче под Москвой на чердаке. Может, неспроста? Покушение готовит? – Глаза у Ежова горели. – Буденный сейчас живет на даче. Можно его взять вместе с пулеметом.

Я понял, что теперь из всех маршалов, изображенных на ее картине, останется один Ворошилов. Но я ошибся.

– Ты, Ежов, принимать парад на коне сможешь? Вячеслав вроде такой же наездник, как и ты… – Коба прыснул в усы. – Нет, товарищ Буденный нам нужен. Буденного оставим.

– Я к нему машину хотел отправить, – растерялся Ежов.

Коба задумался. Потом разрешил:

– Отправляй. Но пусть твои люди не вылезают из нее. – И опять прыснул в усы.

Ежов вышел в секретарскую – распорядиться.

– Сейчас будет цирк, – сообщил весельчак Коба.

…Прошло более получаса, когда в кабинете появился Поскребышев.

– Товарищ Сталин, вам звонит товарищ Буденный. Просит срочно соединить.

Коба подмигнул, включил громкую связь. Послышался задыхающийся голос Буденного:

– Товарищ Сталин! Черная машина у самой дачи. Это – за мной. Хотят арестовать! Положения наша плохая!

– Не кричи. Скажи спокойно – что они делают?

– Сидят пока в машине у дачи.

– А может, не за тобой? Просто проезжали, живот заболел, остановились.

– За мной! Точно за мной.

– Почему так уверен, Семен? Может, грехи какие за тобой?

– Грехов нет, никаких, клянусь! Оппозиций никаких!

– Оппозиций нет, говоришь? А пулемет есть. Зачем пулемет на даче держишь?

– С Гражданской войны, товарищ Сталин. Храню на память… Товарищ Сталин, один вылез из машины… Сейчас заберут…