Александр II. Жизнь и смерть

Его приказ. Теперь муха не могла пролететь без его на то повеления.

В Летнем саду, на середине лужайки стоял караульный — гвардеец с ружьем И Николай однажды поинтересовался: «Зачем он тут стоит и что он тут охраняет?». Никто не мог ответить. Наконец нашелся старик — генерал-адъютант свиты. Он и вспомнил рассказ своего отца. Однажды Великая Екатерина прогуливалась по Летнему саду и увидела первый подснежник, пробившийся из-под снега. Она попросила, чтоб цветок охраняли, пока она продолжит прогулку. И так как императрица приказа не отменила, на этом месте полстолетия ставили часового.

Николаю рассказ очень понравился. И он пересказал эту историю тогдашнему послу в России Бисмарку. Добавив, что в дни великого наводнения в Петербурге часовые, которых не сняли с постов, безропотно тонули в наступавшей стихии.

Приказ русского самодержца — приказ навсегда. И это должны были теперь понимать не только простые солдаты, но и вся страна.

И Бисмарку эта история тоже очень понравилась. Таков был человек, под властью которого России предстояло прожить тридцать лет.

И тридцать лет суждено было Александру быть наследником престола.

Глава третья. ИМПЕРИЯ ОТЦА

СОЗДАНИЕ ТАЙНОЙ ПОЛИЦИИ

Новый император, к которому опрометчиво относились с таким пренебрежением, становится одним из самых грозных царей в русской истории. Покончив с ролью гвардии, Николай сделал печальный вывод. Все правительства, которые были до него, не знали что творится в собственной столице.

Заговор и убийство его деда Петра III, заговор и убийство отца Павла I.

 В них участвовало множество людей, но несчастные самодержцы узнавали о беде только в свой последний час. Несколько лет существовал заговор декабристов. Но восстание так и не предотвратили, и оно могло оказаться губительным для династии. Прежняя тайная полиция в России, говоря словами Николая, «доказала свое ничтожество».

И Николай решает создать новую эффективнейшую тайную полицию. И все будущие русские спецслужбы выйдут из-под николаевской шинели.

Царь задумывает учреждение, которое должно было уметь не только обнаруживать созревший заговор, но и сигнализировать о его зарождении, которое должно было не только узнавать о настроениях в обществе, но уметь дирижировать ими. Учреждение, способное убивать крамолу в зародыше. Карать не только за поступки, но за мысли. Так в недрах Императорской канцелярии создается Третье отделение.

Граф Александр Христофорович Бенкендорф был тот самый гвардейский генерал, написавший императору Александру I донос на декабристов, с некоторыми из которых граф приятельствовал. Этот донос был обнаружен в бумагах покойного царя — донос, оставленный им без внимания. Его прочел новый император. И Николай оценил труд графа. Бенкендорф приглашен был участвовать в создании Третьего отделения. И вскоре граф — новый любимец нового государя — назначается главой («Главноуправляющим») Третьего отделения.

Главноуправляющий граф Бенкендорф докладывал и подчинялся только государю. Более того — все министерства контролируются Третьим отделением.

Петербург не сразу понял всеобъемлющие задачи очень серьезного учреждения.

Было только известно, что, объясняя задачи таинственного Третьего отделения, государь протянул Бенкендорфу платок и сказал: «Осушай этим платком слезы несправедливо обиженных».

Общество аплодировало.

Но уже вскоре столица поняла: прежде чем осушать слезы на глазах невинных, граф Бенкендорф решил вызвать обильные слезы на глазах виновных. И не только виновных, но и тех, кто мог быть виноват.

Штат самого Третьего отделения был обманчиво мал — несколько десятков человек. Но ему было придано целое войско. Французским словом «жандарм» стали именоваться грозные силы русской тайной полиции... При Третьем отделении был создан Отдельный корпус жандармов. И главноуправляющий Третьего отделения стал шефом этих войск политической полиции.

Но и это было лишь вершиной мощного айсберга. Главная сила Третьего отделения оставалась невидимой. Это были тайные агенты. Они буквально опутывают страну — гвардию, армию, министерства. В блестящих петербургских салонах, в театре, на маскараде и даже в великосветских борделях — незримые уши Третьего отделения. Его агенты — повсюду.

Осведомителями становится высшая знать. Одни — ради карьеры, другие — попав в трудное положение: мужчины, проигравшиеся в кар­ты, дамы, увлекшиеся опасным адюльтером.