– Какой вине?.. Почему ты молчишь? Послушай, иногда мне становится страшно, как мало я тебя знаю.
– Ты ж всегда заявляешь, что знаешь меня насквозь, – легко сказал он.
– Иногда я тебя боюсь. Мне кажется, что ты способен на что угодно.
– Это лучший комплимент мужчине.
– Леня, – прошептала она, – ты думаешь, я не догадываюсь… Неужели ты…
– Ты романтичная школьная учительница, начитавшаяся мелодрам, – перебил Звягин. – Сейчас не время догадываться, сейчас время спать. – Он зевнул и повернулся на бок. Ночью, когда она проснулась, Звягин стоял у окна.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Я всегда чувствую себя отлично. Старая проблема: долг солдата иногда вступает в противоречие с долгом врача. Спасать или наоборот? Обычно за тебя решают другие. А надо решать самому.
– Ты хочешь сказать…
– Нет на моей совести пятен, – сказал Звягин. – Ошибки – есть, как у каждого. А пятен – нет. Ты это хотела знать?
– Да, – сказала она… – Я люблю тебя.
– Ну наконец-то, – хмыкнул Звягин. – Слушай, ночью почему-то очень хочется есть. В холодильнике котлет много осталось? И молоко? На самом деле очень глупо отдавать ужин врагу. Правда, врагу вообще глупо отдавать что бы то ни было. Все животные любят поесть на ночь и лечь спать, спокойно это переваривая. Недаром после еды клонит в сои. Природу не обманешь.
Глава V
ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ
И все-таки зачем женщине заниматься толканием ядра или метанием диска, подумал Звягин.
Несерьезная эта мысль возникла ассоциативно по конкретному поводу: навстречу по вечерней улице женщина вела пьяного. Вела – не совсем точное слово, но «тащила» или «несла» тоже не полностью исчерпывали характер происходящего: рослый мужчина висел на ней, криво переставляя волочащиеся ноги.
Заметив взгляд Звягина, женщина остановилась, переводя дух и поудобнее перехватывая руку пьяного на своих плечах. Секунду поколебавшись, она в отчаяньи тихо воззвала:
– Извините!.. Помогите, пожалуйста, довести… Тут недалеко. – Видимо, холодное лицо Звягина сочувствия не выразило, потому что она стала поспешно оправдываться:
– С дня рождения веду… милиция ведь заберет… мне одной не справиться дальше… Помогите, пожалуйста.
– Крупный он у вас, – бесстрастно констатировал Звягин.
– Сил нет… – она стерла пот рукавом плаща. В свете уличного фонаря Звягин принял пьяного, как раненого на рисунке в методичке, и двинулся с центнером малоподвижного груза за женщиной, облегченно отдувающейся.
– За уголок налево… вон уже дом виден… всего на третий этаж, – благодарно суетилась она.
Прохожие поглядывали отчужденно, не без брезгливости. Пьяный с шарканьем тянул по асфальту вялые ноги, пускал слюну и всем видом являл картину малопотребную. Спасибо хоть темно.
В квартире на шум показался заспанный мальчишка лет шести, бросился было обрадованно к матери, но, увидев незнакомца с висящим на нем отцом, поджался и юркнул обратно.
Уложив ношу на диван («Вот спасибо вам… вот выручили…»), Звягин критически осмотрел себя и пошел в ванную мыть испачканную полу плаща.
Разутый и укрытый одеялом пьяный храпел, а женщина накрывала в кухне на стол:
– Хоть отдохните пять минут… не откажите, – поставила запотевшую бутылку, рюмку.
– Спасибо. – сказал Звягин. – Я играю в другие игры.
– Ну, чайку…
Выражение у нее было умоляющее. Потребность оправдаться томила ее, поговорить с кем-то, не оставаться одной…
– Несладко? – посочувствовал Звягин, оставаясь скорее из любопытства, чем из жалости. Случайная встреча, это приключение в миниатюре, всегда сохраняет заманчивость неизвестности, привлекает отклонением с наезженной колеи обыденности.
– « До тридцати лет совсем почти не пил, – исповедывалась она – В общежитии жили, деньги копили на все: он шофером хорошо зарабатывал. Мечтали – квартиру купим, мебель, телевизор цветной. И в тридцать лет уже все у нас было: сын растет, машину купили, долги раздали. Он ведь работящий у меня, деловитый. Вроде жить бы да радоваться… Тут он и начал… Все наладили, говорит, – чего еще? Теперь и пить можно». И – вот…
Нередкая история жизни, пускаемой пьянством под откос, вставала за ее причитающим говорком. Все шло прахом…
– А вы кем работаете? – запоздало поинтересовалась она, поднимаясь вслед за прощающимся Звягиным. Ухоженным выглядел гость, небрежно-подтянутым, – располагающе выглядел.