Тайной окруженная

— Говорила же я, что все уладится! — улыбнулась она Джини. — Ну, желаю без приключений добраться до города… На той неделе увидимся, я приеду к тебе в салон.

— Непременно, миссис Киттен.

— Ну, езжайте, детки. С богом!

Брюс бросил взгляд на Джини.

— Я только вымою руки, хорошо?

Она с показным безразличием пожала плечами.

— Конечно…

Он не только вымыл руки, но и переоделся в летний костюм.

К тому времени Джини тепло попрощалась с миссис Киттен и ждала его у своего «вольво». У нее было несколько минут, чтобы рассмотреть другую, садовую калитку, на которую она поначалу не обратила внимания, а позже приняла за вход на другой участок.

Когда Джини увидела, как Брюс спускается с крыльца и идет по дорожке — в элегантном светлом костюме, белой рубашке, аккуратно причесанный, — у нее перехватило дыхание. Он стал еще интереснее, чем прежде!

Пытаясь справиться с волнением, Джини глотнула воздух… и едва не раскашлялась: в горло будто насыпали песку.

— Простите, что заставил ждать, — негромко обронил Брюс, приблизившись. — У вас есть трос?

— Э-э-э…

За несколько последних минут Джини подумала о многом, только не о тросе. А ведь могла бы сообразить, что тот понадобится для буксировки!

— Кажется, есть.

Она пошла было к багажнику, но Брюс поднял ладонь.

— Не надо, воспользуемся моим.

С этими словами он направился к стоящему напротив дома миссис Киттен светло-оливковому «шевроле», который Джини заметила, еще только приехав сюда.

Странно, но именно в этот момент Джини вдруг сообразила, почему Брюс не пытался узнать номер ее телефона: он в любой момент мог добыть данную информацию у собственной бабки!

Спустя минуту, когда между автомобилями был закреплен трос, Брюс гостеприимным жестом распахнул дверцу своего «шевроле».

— Прошу!

Джини даже отпрянула. Что? Оказаться с ним наедине в таком тесном пространстве, как автомобильный салон?

Я с ума сойду от напряжения, пока мы доедем до города! — лихорадочно промчалось в ее мозгу.

— Нет-нет, благодарю… лучше я посижу у себя…

— У себя? — Брюс заметно удивился. — В этом нет необходимости, я поведу медленно, вам не нужно будет управлять своим «вольво».

Джини нервно облизнула губы.

— Все равно… Я предпочитаю ехать в собственном автомобиле.

Брюс внимательно взглянул на нее.

— Вы… меня боитесь?

Джини тут же с независимым видом задрала подбородок.

— Почему я должна вас бояться?

— Вот и я думаю — почему? Вроде я не давал никаких оснований… Неужели у меня такой подозрительный вид?

После этих слов Джини вновь непроизвольно окинула Брюса взглядом. Вид у него был что надо: костюм сидел идеально и стоил недешево — Джини кое-что в этом понимала, не зря столько лет помогала модельеру.

Энди…

Ох как не вовремя она о нем вспомнила! Пора бы вообще забыть.

Э, дорогуша, еще долго не забудешь, если и дальше станешь шарахаться от таких парней, как Брюс! — тут же подало голос недремлющее подсознание.

Что верно, то верно, мрачно согласилась Джини.

— Ладно, поеду с вами… но только если обещаете вести автомобиль аккуратно!

Брюс приложил правую ладонь к сердцу.

— Клянусь!

Лучше бы он этого не делал — Джини тут же вспомнила, как эта самая ладонь — или нет, другая, — не так давно касалась ее спины. И пока длились те сказочные мгновения, у Джини не возникало мыслей об Энди…

Знаешь, что я тебе скажу, золотце? — вновь подал голос гнездящийся в подсознании Джини незримый комментатор. Ладонь — это еще полдела. А вот если бы ты очутилась с Брюсом в постели, уж тогда Энди точно выветрился бы из твоей головы!

От этой мысли Джини бросило в жар. Пришлось стиснуть кулаки, да так, чтобы ногти впились в ладони, — иначе было не перебить видения обнаженного, лежащего на белоснежных простынях Брюса. К «шевроле» она шла на негнущихся ногах…

14

Пока Брюс осторожно выруливал из Ист-Виллидж, оба молчали. Лишь Джини поминутно оглядывалась, проверяя, все ли в порядке с ее движущимся на буксире «вольво».

На трассе Брюс произнес:

— Жаль, что я завтра уезжаю…

Джини мгновенно напряглась. Что это должно означать? Почему жаль? А если бы не уезжал, тогда что?

Пока она думала, что сказать, Брюс бросил на нее взгляд.

— Почему вы молчите?