Котов обижать не рекомендуется

– То есть со Стрельниковым?

– Поначалу – нет. Они тогда приглашали режиссера-варяга, какого-то молодого и прогрессивного парня из Питера. Молодой и прогрессивный нашел общий язык со всеми, кроме старого и консервативного. Грызня быстро набрала обороты. А когда Стрельников занял сторону не актера, а варяга, вышла на новый уровень.

– Мне всегда казалось, что отношения актера с режиссером сродни отношениям подчиненного и начальника, – вслух подумала Света. – Не совсем в точности так, но ссора между ними – это тупик. Кому-то одному придется уйти, и понятно, что это будет не начальник. Чего же добивался Якобсон?

Дрозд рассмеялся.

– Старикан хотел сместить Стрельникова и предлагал себя на режиссерскую должность.

– В семьдесят лет? – не поверила Света.

– Он считает, что молод душой и телом.

– А что насчет ума?

– Якобсон полагал, что в театре его все поддержат, и устроил не обычный скандал, а скандал с большим размахом. Привлекал прессу, даже сам тиснул две статейки под чужой фамилией. В статейках разоблачал злоупотребления Стрельникова и грозил судом.

– Интересно-интересно… А злоупотребления действительно были?

– Очень сомневаюсь. Какой смысл злоупотреблять, когда театр, фактически, и так принадлежит ему? Он смог убыточное предприятие превратить в прибыльное. Зачем обворовывать самого себя?

Света поразмыслила.

– У Стрельникова нет компаньонов?

– Вот это нам и надо выяснить. Звони Якобсону и представляйся журналисткой, ищущей сенсаций.

– Тавтология, – проворчала Света. – Журналисты всегда ищут сенсаций.

Но послушно отправилась звонить скандальному Марку Самуиловичу.

Глава восьмая,

в которой появляется Странное Животное

По дороге Дрозд предупредил:

– Якобсон очень стар. Но журналист, с которым я говорил, утверждает, что мозги у старикана еще не совсем заплесневели. По телефону ты ничего настораживающего не услышала? Дружные выкрики тараканов? Шепот мозговых слизней?

Представив мозговых слизней, Света поежилась.

– Адрес он продиктовал как вполне нормальный человек. А больше мы ни о чем не успели поговорить.

Вся беседа Светы с пожилым актером свелась к тому, что она представилась – и тут же получила приглашение в гости. «По телефону дела не обсуждаю», – важно сообщил Марк Самуилович. Голос в трубке звучал надтреснуто, но бодро. Его не заинтересовали ни тема беседы, ни название журнала.

– Вот только он подозрительно нелюбопытен, – добавила она. – Даже имени моего не спросил!

– Значит, наоборот – любопытен до крайности. Только услышал твой голос и сразу понял, что хочет видеть тебя воочию.

– Думаешь?

– Уверен.

Дрозд бросил взгляд в окно и перестроился в правый ряд.

– Нам еще рано сворачивать, – встрепенулась Света.

– Я и не собираюсь. Сейчас будет магазин, а при нем цветочный киоск. Не с пустыми же руками мы с тобой поедем к отставному актеру…

Света позвонила, держа букет в вытянутой руке перед собой, точно вымпел. Семь желтых хризантем – пышные шапки, каждая величиной с кошачью голову – были самым ярким пятном в полутемном коридоре.

– Из-за гнусного Тихона мне теперь везде мерещатся кошачьи головы, – тихо поделилась Света.

– Отрезанные? – так же тихо поинтересовался Дрозд.

Света вздрогнула и чуть не уронила букет.

– Что у тебя за болезненная фантазия?! – свирепо прошептала она. – У кого из вас двоих тараканы и мозговые слизни, это еще посмотреть!

– Да, очень хочется посмотреть. Только что-то нас с тобой никто не торопится пускать в обитель искусства.

Про обитель Дрозд не придумал. Прямо перед ними на двери тускло отсвечивала латунная табличка, на которой с наклоном было выведено имя хозяина квартиры. А чуть ниже обычным прозрачным скотчем приклеен листок бумаги в клеточку, извещавший: «Вход в обитель искусства – звонить пять раз».

– Ты точно пять раз позвонила?

– Не точно! – огрызнулась Света. С букетом она чувствовала себя глупо, а тишина за дверью начала тяготить ее. – У меня с детства проблемы с устным счетом.

– Я так и знал. Нельзя было доверять тебе такое важное дело, как нажать пять раз на кнопочку. Дай я сам.

Дрозд потянулся к звонку, но Света перехватила его руку.

– Ты что? Нельзя!

– Почему это? Случится страшное? Призрак Якобсона будет преследовать нас и рыдать: «Зачем вы позвонили шесть раз?!»