Великая Мечта

Через каждые два десятка шагов приходилось приостанавливаться, чтобы поправить пистолет, норовящий вывалиться из-за пояса. Это только в кино гангстеры совершают акробатические прыжки, разместив свою «Беретту» повыше ширинки. На деле пистолет лучше носить если и за поясом, то сзади, на спине.

– ...Войдешь – в дверях не стой, – бубнил друг. – Не здоровайся. Если он поздоровается первым – не отвечай. Сразу доставай волыну и двигайся к нему. Быстрым шагом. Не улыбайся. Сделай самую страшную морду, на какую способен.

– Не улыбаться?

– Нет.

– А не ты ли пятнадцать лет назад цитировал мне «Аквариум» Суворова. «Улыбайся, когда будешь убивать; улыбайся, когда будут убивать тебя...»

– Но ты же идешь не убивать! Ты идешь – напугать. Наехать. Прессануть. Ты идешь – закошмарить. Унасекомить. Ты идешь напомнить Сереже Знаеву, что он – никто, и звать его никак. Левый пассажир, фуцан, барыга-процентщик – вот кто он такой... Ты идешь для того, чтобы поставить его на место. Как только ты рванешься к нему со стволом – он отпрыгнет. Испугается. Кабинет у него большой, и он ломанется от тебя, как северный олень... И все. В этот момент ты уже победил. Дальше – скажешь ему пару нужных слов – и уходишь спокойно... Ствол на него не направляй. И вообще никак им не манипулируй. Чисто держи в опущенной руке. Кстати, какого черта я тебя учу? Ты же три года отсидел! Сам все знать должен. Ты что, никогда рамсов не качал? Не знаешь, как психологически задавить гада?

– Знаю. Качал. Пару раз. Но не с оружием в руках. И не с миллионерами, имеющими по двадцать человек личной охраны. Сам знаешь эти рамсы в общей хате. Не то сказал, не туда полотенце повесил... Нельзя сравнивать.

– Можно.

– Ладно, испугаю я его, унижу, словесно опущу – а как пойду обратно? Через охранников с автоматами?

– Будь уверен – ты выйдешь спокойно. Так же, как зайдешь. Окончишь беседу, повернешься к нему спиной, спрячешь машинку за пояс и исчезнешь. Кстати, секретарше как раз можешь улыбнуться. Знаев будет приходить в себя не меньше минуты. – Юра философски осклабился. – Я же видел его рожу. Она слишком круглая и сытая... Не думаю, что к нему каждый день приходят гости с огнестрельным оружием, чтобы объяснить ему, кто он таков есть... Он не отдаст охране никакой команды. Он не будет знать, что твой ствол – фуфло. Побоится, что ты устроишь пальбу в его заведении. Он попытается достать тебя потом.

– Он меня посадит. Мы же вместе читали кодекс.

– Не посадит.

– У него в кабинете наверняка ведется видеозапись.

– Ну и что? Твой пистолетик – считай, муляж. С таким же успехом ты можешь идти с пластмассовой игрушкой своего ребенка. Это первое. Второе – ты оружием не размахивал, в рожу не совал. Разговаривал более или менее спокойно. И потом, одной видеозаписи мало. Должны быть свидетели. По закону – двое. А видео можно было сфабриковать еще в девяносто первом году, в мои времена...

– Пришли.

Иногда можно простить московским банкирам всю их жадность и снобизм только за то, что они умеют красиво облагородить свои резиденции. Покрасить фасад, накрыть нарядной крышей, подсветить разноцветно и ярко, закатать близлежащие тротуары опрятной плиточкой. Заплатить деньги специальным людям, чтобы те мгновенно убирали городской мусор: бумажные пакеты, окурки, бутылки и банки. За то, что способны отвоевать у хаоса и дикости хотя бы несколько квадратных метров пространства.

В другие моменты за то же самое банкиров презираешь. Почему только несколько метров? Почему не весь город? Почему не всю страну?

– Давай выкурим по сигарете, – предложил друг. – Психуешь?

– Ты психуешь больше.

– Дурак ты, – печально констатировал Юра. – Нет у тебя криминального мышления. Одно дело – когда у вас с Сережей Знаевым отношения должника и кредитора. Тут ты в проигрыше. Ты внизу, он наверху. Ты в говне, он в белом костюме. Другое дело – если ты его на хуй пошлешь. Пойдешь на принцип. До конца. Тогда отношения складываются полностью равноправные: ты враг ему, а он – тебе...

– Он мне никогда не простит.

– Да и черт с ним! – возопил друг. – Посмотри на его банк. Твой должок для него – копейки. Семечки. К тому же, как я понял, он уже на тебе заработал.

– Ты прав.

– Кстати, я с тобой не пойду.

– Я так и понял. И, кстати, это правильно. Говорить надо один в один...

– Слушай, тебя трясет.

– Холодно. К тому же я сегодня не опохмелился.

– Час назад в машине адвоката Сергеева ты глотнул коньяку.