Великая Мечта

– Упертый кретин! Сворачивай с дороги, философ херов! Закрой свой книжный шкафчик, выбрось пластиночки с заумными песенками! Все это бред, мудовые рыдания! Не сиди на красивом холме, спускайся вниз, поцарапай шкуру! Не корчи из себя всезнайку! Ты трус, ссыкло, у тебя очко играет окунуться с головой в реальную действительность, в действительную реальность, или как там у вас, заумных, это называется?!

Так прошли осень и зима, а в марте появился Юра. И еще как.

4

В ситуациях, схожих с моей, нужен какой-то внешний толчок, чтобы все вдруг изменить. Воздействие извне. Судьбу каждого человека меняют новые встреченные им люди, а никак не его личные умозаключения и размышления.

Вернувшись домой, я не пытался восстановить дружбу, не искал его. Я никогда никого не ищу – пусть все, кому надо, сами меня ищут. Единственный раз мы случайно встретились на факультете. Он с презрением посмотрел на мои, пошитые мамой, клетчатые брюки. Мы осторожно пообщались – оба знали, что от дружбы двух восемнадцатилетних мальчишек через три года может не остаться ничего. И разошлись в разные стороны.

Но он возник снова. В марте девяностого года приехал ко мне на машине, на белоснежных «Жигулях», и не один, а в компании двоих вполне взрослых молчаливых парней в скромных, но очень приличных пиджаках. О своем визите предупредил телефонным звонком. Увидев в окно белый экипаж, я вышел во двор. Обменялись рукопожатиями. Юра выглядел на миллион долларов, хотя я еще не знал, как выглядит миллион. Меня наповал сразило то, что он одновременно жевал резинку и курил сигарету. Я, и он тоже, ни разу не оглянувшись по сторонам, знали, что на нас смотрит весь двор, все старухи в валенках, все малолетние мамы с колясками, все чемпионы домино. Во многих окнах отодвинулись занавески.

Мы поднялись в квартиру. Корректные спутники Юры, несмотря на мое приглашение, остались в машине.

– Рад тебя видеть, – сказал Юра с удовольствием.

– И я, – честно ответил я.

– В школе бываешь? – спросил он, энергично мучая челюстями свою резинку. «Школой» назывался между своих наш факультет.

– Каждый день.

– Учишься, что ли? Я кивнул.

– Журналистом стать хочешь?

– Да.

– Дурак, – весело констатировал он.

Я бесстрастно пожал плечами и спросил:

– А ты что же – уже не хочешь?

– Нет.

– А кем хочешь?

Он поглядел на меня с вызовом. Взгляд был очень жесткий.

– Сказать, кем я хочу быть?

– Да.

– Крестным отцом. Я не понял его сразу.

– Крестным отцом?

– Ага. Главарем мафии. Читал?

– Что?

– «Крестного отца».

– Это книга, что ли?

Он снисходительно и печально улыбнулся. Так улыбается папа, когда его сынок задает наивный вопрос. Папа, а кто кого поборет – кит слона или слон кита? А кто круче – крестный отец или вор в законе?

– Книга, – кивнул Юра. – Еще какая!

– Я не читаю такие книги, – высокомерно ответствовал я. – Это не литература. Это бульварщина. Мозговая жвачка.

– Дурак, – снова твердо произнес Юра. – Дай мне пива. У тебя есть пиво?

– Я не пью пива. И вообще не пью. Как твои родители?

– Развелись, – небрежно ответил Кладов. – Мать выходит замуж за гражданина Чили.

– Круто, – сказал я, чтобы что-нибудь сказать. Старый друг посмотрел на мои бицепсы.

– Тренируешься?

– Качаюсь и бьюсь. Каждый день.

– Черт, – Юра вдруг рассмеялся, – мне нравится твоя прическа! Прическа «рэкет»!

– Экономлю, – ответил я. – Чем короче волосы, тем реже их надо стричь.

– Фигня, – высказался друг безапелляционно. – Короткая прическа хороша тем, что за волосы тебя не схватить! В этом ее достоинство!

В то время мои кулаки имели темно-багровый цвет. Я не вылезал из спортзалов. В подмосковных городах такой образ жизни считался чуть ли не единственно правильным. Половина города, насмотревшись по видеосалонам кунфу-муви, тотчас мчалась отрабатывать удары и стойки. Наиболее рьяные сколачивались группами по три-четыре человека, собирались где-нибудь в лесопарке и уродовали друг друга до самозабвения. Секции бокса и борьбы осаждались. Вдруг открылись клубы восточных единоборств – туда рванули сотни и тысячи мальчишек и взрослых мужиков. Брюс Ли и Джеки Чан стали первыми национальными героями новой России.

– Ты страшный зануда и дурак, – с наслаждением объявил мне Юра свой приговор. – Но умный дурак. У меня к тебе дело. – Он показал пальцем в окно. – Видишь машину?