Мишахерезада

На этой двусмысленной продукции бинарного назначения мы плавно переходим к промтоварам.

Цветочные одеколоны стоили семьдесят копеек за флакончик в семьдесят пять граммов. При крепости семьдесят спиртовых градусов это заменяет сто тридцать грамм водки или триста — портвейна. А лосьон «Огуречный» — за восемьдесят копеек сто пятьдесят грамм!

Одеколон «Шипр» стоил рубль тридцать. И все они стоили порядка двух рублей. Духи «Пиковая дама», русише шанель номер пять, стоили шесть рублей за флакончик в коробочке — миллилитров тридцать. «Красная Москва» — пять рублей за пятьдесят миллилитров.

К восьмидесятым в народ стал проникать французский парфюм, и там уже цены были любые. Двадцатка за флакон мужской туалетной воды, до восьмидесяти за женские духи. Это уже явственное расслоение общества вышло за пределы партноменклатуры.

Мужской костюм: позорный за шестьдесят, нормальный за девяносто — сто, достойно-приличный за сто пятьдесят, очень дорогой за двести, шикарная тройка за двести сорок.

Нормальное пальто за сто. Тулупо-дубленка за двести. Сорочка за шесть, галстук за три, трусы и носки по семьдесят копеек.

Знаковый товар — женские сапоги. Дефицит. Очереди. Спекулянты. Семьдесят. Сто. Двести. Ужас.

Супер-дупер-навороченные мужские «платформы» могли стоить 60 — для фарцы и мясников. 37 — это предел нормальных туфель. 30 — это отлично, 24 — нормально, 16 — недорого, 6.50 — это уже туфли дешевые, бедные, простые. Но носить можно.

Да. Шестидесятые — это белые нейлоновые сорочки. Как униформа. 20 рэ. 30 — это уже супер.

Почем были женское белье, одежда, косметика, украшения? — понятия не имею. Сексорасист. А ведь основная читательская аудитория сегодня — это «женщины пятьдесят плюс». Помню только, что «достал» однажды девушке визг моды — белые ажурные чулки. Пять рублей. Но с меня взяли по знакомству «свою цену».

Когда колготки только появились, это было жутко продвинуто, модно и дорого, не достать нигде, и стоить могли до десяти рублей.

Джинсы!!! Сто. А потом двести.

Часы! Плоский круглый золоченый «Вымпел» — 40 рублей. Остальные — 25–30.

Мебель! Гарнитур чешский, гэдээровский и особенно финский — мог стоить четыреста, а мог тысячу четыреста. Книжная полка под стеклом — десять, письменный стол полированный — сто тридцать, шкаф платяной хороший — двести, стул — шесть рублей вполне ничего, диван-кровать хороший — сто шестьдесят. Ковров не имел. Стол в комиссионке купил за двенадцать, шкаф за двадцать, тахту за сорок, стул подарили.

Радиоприемник транзисторный многодиапазоновый «ВЭФ», до этого он же «Спидола» рижского радиозавода — 100 руб. По нему ловили вражеские голоса и музыку.

Телевизор — черно-белый, разумеется, — 140–260. Когда появились цветные, экраны уже стали огромными, а деньги помельчали, — они стоили аж 700! Цветной телевизор — это было круто!

Магнитофоны — «Аидас», «Комета» и «Маяк», бедные отечественные ящики с двумя катушками — 140–240. «Грюндик» был легендой и мог стоить полторы тысячи — в комиссионке по блату.

Когда моряки и дипломаты начали ввозить видики — это было фантастично! Они стоили как квартира — от двух до четырех тысяч! Как подержанный автомобиль.

Холодильники стоили от 60 руб. дешевого небольшого «Саратова» до 200 здорового и отличного «ЗиЛ-Москва» или «Минск».

Ковер — 200–500. Ваза хрустальная — 20—100.

А русише культур? Билет в кино — 30–45 копеек на вечерний сеанс, дневной — 25. Театр — от 30–70 копеек входные стоячие на галерку — до 4 рублей кресла первые восемь рядов середина. Приличные места чуть дальше центра зала стоили 1.60—2.40. Это в хорошем театре.

Боже, почему все в жизни стоит денег! Баня душевая — 20 копеек. Рубашку в прачечную под жесткий крахмал — 17 копеек.

А пышка — пятак. А мороженое — от 9 копеек «молочное» до 28 «батончик в шоколаде с орехами».

А «резиновое изделие № 2» «презерватив» стоил 4 копейки. А пятиграммовый флакон эфедрина в каплях, от насморка, стоил 16 копеек. А конвалютка шесть таблеток кодеина по 0,2 грамма, от кашля, — 24 копейки. Без всяких рецептов, в любой аптеке. И никто ими не наркоманил!

Машина! Когда-то «Победа» стоила шестнадцать тысяч «старыми», дохрущевскими, — тысячу шестьсот по-новому. Потом — «Жигули» за три, «Москвич» за две с половиной, «Волга» — за четыре двести. Потом на черном рынке цены удвоили, а новые модели стоили все дороже, итого до семи тыс. «Жигули» и под одиннадцать «Волга».