Двери Между Мирами

– Это обязательно?

– Только самую капельку, – сказал он.

– С тех пор я больше никогда не ела моллюсков, – сказала Одетта.

– Пардон?

– Я думала, я вам рассказывала.

– Может быть, – сказал Эдди и нервно хохотнул. Именно тогда приказ стрелка не давать Одетте узнать о существовании другой принял в его памяти угрожающие размеры.

– Однажды, когда мне было лет десять или одиннадцать, мы ели их на ужин. Мне страшно не понравилось, что на вкус они как маленькие резиновые шарики, а позже меня ими вырвало. С тех пор я их больше не ела. Но… – Она вздохнула. – «Капельку», как вы выражаетесь, я попробую.

Точно ребенок, принимающий полную ложку заведомо противного лекарства, Одетта положила в рот маленький кусочек омара. Сперва она жевала медленно, потом быстрее. Проглотила. Взяла еще кусочек. Прожевала, проглотила. Еще один. Теперь она буквально пожирала мясо.

– Э, э, притормозите! – сказал Эдди.

– Должно быть, это какой-то другой сорт! Да, ну конечно же! – Сияя, она посмотрела на Эдди. – Мы проехали по берегу моря дальше, и фауна изменилась! Кажется, моя аллергия прошла! И вкус не такой гадкий, как раньше… а я действительно старалась удержать это в желудке, правда же? – Она, не таясь, взглянула на Эдди. – Я очень старалась.

– Угу. – Собственный голос показался Эдди несущимся из приемника очень далеким радиосигналом. «Она думает, что каждый день ела, а потом все до крошки из нее вылетало, оттого она так ослабела. Всесильный Боже». – Угу. Вы старались изо всех сил.

– Так… – с трудом, поскольку рот у нее был полон, выговорила Одетта. – Так вкусно! – Она рассмеялась – нежно, очаровательно. – И обратно не запросится! Усвоится! Я знаю! Я чувствую!

– Только не перестарайтесь, – предостерег Эдди и подал ей бурдюк с водой. – С непривычки. Вас же… – Он сглотнул, и в горле у него явственно (по крайней мере, для него самого) пискнуло. – Вас же все время рвало.

– Да. Да.

– Я на несколько минут отлучусь – мне нужно переговорить с Роландом.

– Хорошо.

Но прежде, чем Эдди смог уйти, Одетта опять крепко схватила его за руку.

– Спасибо вам, Эдди. Спасибо, что были так терпеливы. И поблагодарите его. – Она мрачно примолкла. – Поблагодарите, только не говорите, что я его боюсь.

– Не скажу, – сказал Эдди и пошел обратно к стрелку.

Одетта помогала даже тогда, когда не работала рычагами. Она прокладывала курс с проницательностью женщины, долгие годы пробиравшейся в инвалидном кресле по миру, который еще и не помышлял о признании подобных ей ущербных людей.

– Налево, – окликала она, и Эдди спешил взять влево, проскальзывая мимо валуна, который торчал из вязкого песка, точно сердито ощеренный гнилой клык. Сам Эдди мог и не заметить камень.

– Направо, – окликала Одетта, и Эдди, едва не угодив в одну из песчаных ловушек, которые попадались все реже, как послушная лошадка, забирал вправо.

Наконец они остановились, и Эдди лег на землю, тяжело дыша.

– Поспите часок, – сказала Одетта. – Я вас разбужу.

Эдди посмотрел на нее.

– Я не лгу. Я заметила состояние вашего друга, Эдди…

– Знаете, друг – не вполне точное сло…

– …понимаю, насколько важно время и не позволю вам из чувства ложной жалости проспать больше часа. Определять время по солнцу я умею очень хорошо. А выбившись из сил, вы сослужите этому человеку плохую службу, не так ли?

– Да, – сказал Эдди, думая: «Ты же не понимаешь. Если я засну, а Детта Уокер вернется…»

– Спите, Эдди, – сказала Одетта, и Эдди, будучи слишком утомлен (и слишком влюблен), чтобы усомниться, доверился ей. Он заснул. Она разбудила его, как и обещала, через час, и по-прежнему была Одеттой, и они двинулись дальше, и теперь она снова помогала юноше, орудуя рычагами. Они полным ходом катили по сужающейся песчаной полосе к двери, которую Эдди все время лихорадочно высматривал и неизменно не находил.

Оставив Одетту поглощать свою первую за много дней трапезу, Эдди вернулся к стрелку. Роланд выглядел как будто бы чуть получше.

– Присядь, – сказал он Эдди.

Эдди присел на корточки.

– Оставь мне полупустой бурдюк. Это все, что мне нужно. Ее отвези к двери.

– Что, если я не…

– Не найдешь? Найдешь. Здесь были первые две, здесь будет и эта. Если вы доберетесь туда сегодня до заката, дождись темноты и убей двух омаров. Нужно будет устроить ее в надежном укрытии и оставить ей поесть. Если сегодня вечером ты не доберешься до двери, убей трех омаров. На.