Новый сладостный стиль

Это слово «еда» имеет в себе столь много всего, непосредственно к понятию не относящегося. Эва, простейшее вгрызание, отрывание куска от целого, размельчение оторванного специально для этого образованными во рту затверделостями, вся эта череда простейших действий превратилась в явление культуры, в праздник не только плоти, но отчасти и духа. Многие патриотические принципы связаны с этническими кухнями. Вот, скажем, пельменные войны. Ведь не раз схватывались русские и китайские армии в жестоких битвах за пельменный приоритет. И несмотря на эти побоища и хитроумные мирные конференции, спроси сейчас любого русского, хоть академика Лихачева, хоть скульптора Неизвестного, хоть и автора этих слов, что является первейшей русской исконной едой, и любой русский тебе немедленно ответит: пельмень!

Быстро, пока не засекли, перескакиваем к русскому вопросу. С некоторых пор магнат Стенли Корбах стал замечать за собой какие-то странные прорусские настроения. Существует, говорил он своей банде, стереотип русского как патологического антисемита. Это неверный взгляд, ребята. Конечно, есть слово «погром» и оно русского происхождения, но с другой стороны, почему мы не спрашиваем себя, как случилось, что в ходе столетий евреи, изгнанные испанцами, французами, британцами и немцами, беспрерывно шли на Восток, в Россию?

Конечно, мы всегда возмущались презренной чертой оседлости, но почему евреи со времен Екатерины шли туда и оседали сотнями тысяч? Не означает ли это, что они получали там некоторую, хоть и жалкую, протекцию со стороны русской администрации, рожденную, возможно, подсознательным желанием видеть рядом этих странных чужеземцев. Посмотрите дальше на то, что происходило быстрым темпом в развитии русского еврейства. Вчерашние жалкие менялы-ростовщики, сапожники, шинкари, обитатели штетлов, что ютились вокруг полуразвалившихся синагог и темных хедеров, смогли добиться значительного успеха на русской земле. Новые поколения еврейских инженеров, врачей, фармацевтов, торговцев, банкиров сделали эту пресловутую черту практически для себя невидимой. Не говоря уже о художественных полях, господа! Евреи немало способствовали великой русской художественной революции. Достаточно назвать дальнего родственника наших Корбахов скульптора Марка Антокольского, художника Левитана, поэта Надсона, музыканта Рубинштейна, это в девятнадцатом веке, а в двадцатом веке великих имен становилось все больше: Мандельштам, Пастернак, Лифшиц, Шагал, Лисицкий, Мейерхольд, Рувим Корбах, дедушка нашего Алекса; их было множество в авангарде.

К 1914 году стало ясно, что черта оседлости безнадежно устарела. Конечно, там были «черные сотни» и Пуришкевичи, однако русское общество оказалось достаточно зрелым, чтобы отвергнуть «дело Бейлиса» как чистую провокацию. Мои слова, может быть, прозвучат парадоксально, но мне кажется, в первые десятилетия нашего века в России стала зарождаться какая-то странная взаимная симпатия между русскими и евреями. Мне скажут, а как насчет жестоких еврейских комиссаров времен Гражданской войны? Однако, во-первых, жестокости той войны мотивировались не этническими причинами, а чисто политическими, а во-вторых, кто знает, присутствие евреев среди победителей, может быть, хотя бы слегка смягчило пролетарский подход к уничтоженным классам.

Хотите пример – он у вас, говоря в местечковой манере. В 1921 году большевистское правительство было чрезвычайно раздражено деятельностью Вольной Философской академии, «Волфилы». Ленин как истинный русский революционер предложил самую быструю и эффективную акцию: ночная облава и экзекуция всех буржуазных псевдофилософов. Однако Троцкий, которого заботило международное мнение, настоял на высылке. Как опытный демагог он говорил: не надо создавать мучеников из этих болтунов, не надо, товарищи, давать врагам пропагандистское оружие. В результате сто двадцать блестящих русских интеллектуалов были насильно посажены на пароход, отправляющийся в Германию. Еврейский здравый смысл помог сохранить для России целую философскую школу.

Теперь позвольте мне перепрыгнуть через четверть века к концу Второй мировой войны. Так или иначе, это русские освободили остатки обреченных на газовые камеры еврейских контингентов. Мы не должны никогда забывать тех офицеров и солдат, что открыли ворота Освенцима и Майданека. И мы никогда не должны забывать сотен тысяч евреев, что сражались в рядах Советской Армии как равные. Неизвестно, как русские повели бы себя по отношению к евреям, если бы Сталин успел начать свой план геноцида, но этого, слава Богу, не случилось.