Сажайте, и вырастет

Пока он умывался, под стену к Джонни принесли несколько десятков пакетов, мешков и отдельных кусков полиэтилена, а также три тетради в клетку, две авторучки, одну зажигалку, четырнадцать сигарет с фильтром и один кусок сахара.

Даже рябой Федот, не получающий передач, сунул в мою руку огрызок карандаша. Сопроводив, правда, свой жест быстрым завистливым взглядом.

ГЛАВА 31

1

– Что же, Андрей, – сказал Хватов и вздохнул. – Следствие окончено. Передаем вас в суд.

– Поздравляю,– осторожно ответил я и сел на подоконник.

Если лефортовские следственные кабинеты выходили окнами во внутренний двор, то в демократично устроенной тюрьме «Матросская Тишина» за грязноватым стеклом мне увиделась самая настоящая свобода – городская улица, припаркованные автомобили, спешащие по своим делам граждане. Впрочем, за год как будто бы ничего не изменилось. Те же граждане. Те же машины. Та же клетчатая ковбойская рубаха рязанского следователя.

– Будем прощаться? – предположил я. Хватов рассмеялся. Я давно уже не видел его настроенным столь благодушно.

– До прощания далеко,– ответил он. – У нас впереди «двести первая». До того как вас начнут судить, ты и твои подельники обязаны, это самое, ознакомиться со всеми материалами обвинения. Статья двести один Уголовно-процессуального, это самое, кодекса.

– Вы дадите мне прочитать ДЕЛО?

– Все пятьдесят семь томов.

– Сколько? – изумился я.

– Пятьдесят семь,– повторил уроженец Рязани, сунул руку в свою сумку и вытащил пухлую картонную папку. – Вот тебе на сегодня. Это – том номер первый.

Номер первый рухнул на плоскость стола – чрезвычайно массивный, серый, аккуратный. Против своей воли я беззвучно рассмеялся.

– Значит, сшили-таки?

– Да, это самое. Сшили.

– Долго шили.

– Долго,– согласился Хватов. – Но – все в соответствии с законодательством. Уложились, это самое, в одиннадцать месяцев...

Любуясь серым картонным чудовищем, я испытал сложную гамму ощущений. Год назад я мечтал прочесть хоть один листочек. Спал и видел себя лихорадочно листающим страшные странички. Собирался дать взятку. Пытался освоить навыки незаметного подсматривания. А сейчас – имею право прочесть все бумаги на законных основаниях. Правда, это мне уже не нужно.

Сейчас я загляну под серую обложку – и пойму, правильно ли делал, отказавшись от диалога со следствием, отмалчиваясь на допросах. Сейчас я начну читать – и узнаю, что говорил министр, и фармацевт-аптекарь, и мой бывший босс Михаил, и прочие свидетели. Сейчас я раскрою книгу судеб и увижу там свое будущее.

Проникнувшись важностью исторической минуты, я устроился на табурете поудобнее, решительно двинул к себе ДЕЛО, жадно углубился в его содержимое – но оказался разочарован.

Номер первый содержал в себе официальные постановления о возбуждении уголовного производства и прочие специальные прокурорские бумаги. Все до одной – многословные, переполненные витиеватыми канцеляризмами.

Десятки постановлений были подшиты в хронологическом порядке. Постановление о возбуждении ДЕЛА. Постановление о передаче возбужденного ДЕЛА в верхние инстанции. Постановление о предъявлении обвинения главным подозреваемым. Постановление о предъявлении обвинения второстепенным фигурантам. В том числе – А. Рубанову. Постановление о заключении подозреваемых под стражу. Постановление о присвоении ДЕЛУ нового номера. Постановление о формировании следственной бригады. Постановление о включении в ее состав следователей имярек, оперативных работников имярек, экспертов имярек.

Везде – замысловатые подписи синими чернилами. Грозные грифы. Городская прокуратура. Республиканская прокуратура. Генеральная прокуратура. Заместитель Генерального прокурора старший советник юстиции имярек. Исполняющий обязанности Генерального прокурора имярек. Грозные факсимиле. Круглые печати с двуглавыми орлами. Чеканные формулы. Принимая во внимание особую опасность! А также тяжесть содеянного! Под стражу!

В конце концов я с отвращением закрыл том номер один и вздохнул.

– Ничего особенного.

– Дальше будет интереснее,– пообещал Хватов. Чего-то не хватает, подумал я. Отсутствует какая-то привычная деталь облика моего следователя.

– А где же ваши обезболивающие таблеточки? – сообразив наконец, вежливо поинтересовался я. – Неужели машины больше не бибикают?

– Бибикают,– небрежно бросил Хватов.