Сажайте, и вырастет

– По моим подсчетам, как раз выходит та сумма, которую я ему задолжал. То есть,– Михаил сглотнул,– я сначала честно собирался возвратить ему его долю, но вдруг случайно выяснил, что мой человек подворовывал... по-тихому... все три года...

– То на то и вышло! – понял Третий. Михаил с надеждой задергал головой.

– Да... – протянул Второй. – Хорошо. Подворовывал. Пусть! А теперь расскажи нам... – повисла и зазвенела короткая пауза,– пожалуйста... – вторая пауза ощутилась как почти невыносимая,– вот что: куда ты дел уцелевший миллион? У вас ведь был на двоих – миллион?

– Полтора! – ответили одновременно я и Михаил, с одинаковыми горделиво-ревнивыми интонациями.

Преступные люди заулыбались.

– И где же теперь эти полтора миллиона? Куда ты их дел?

– Потерял,– пробормотал Михаил после небольшой паузы.

– Потерял? – удивленно переспросил Белый Свитер. – Это как? На улице обронил, что ли?

– Я вложил деньги в несколько сделок, и везде... типа... в общем, миллион – ушел.

– Расскажи,– предложил Костистый. – Да не жмись, не бойся, тут все свои. Только не обманывай. Нас обмануть непросто. Мы сами такие. Обманщики, преступники. Я аферы кручу. Он,– кривой палец с темным ногтем протянулся к Белому Свитеру,– силой отнимает у людей имущество и деньги. Бандит. А он,– палец перешел на Третьего,– ворует. Всю жизнь. Больше ничего не делает. Ворует и сидит. Отсидит – опять ворует. Потом опять сидит. Выйдет – снова ворует... Так что не обманывай нас, дружище, хорошо?

Михаил вздохнул – негромко, очень манерно.

Я немедленно понял, что он играет. Тянет время. Впав от страха в подобие ступора, он решил, что будет терпеть тяжелый разговор до тех пор, пока он не кончится. А потом – сбежит.

– Шестьсот тысяч,– начал бывший друг,– я инвестировал... в недвижимость... в нежилые помещения в Москве. Те, кто все делал, обещали быструю прибыль... Но потом выяснилось, что вся операция – блеф. Деньги пропали.

– Все шестьсот? – уточнил Третий.

– Да.

– Так,– кивнул Второй. – И что ты с ними сделал?

– С помещениями? Белый Свитер издал тяжкий стон, встал с кресла и принялся промеривать шагами комнату.

– С людьми! – слегка раздражаясь, сказал Костистый. – С теми, кто тебя опрокинул! С этими аферюгами, с плохими людьми, укравшими из твоего дома твой хлеб, – что ты с ними сделал? Убил их? Порезал на куски? Закопал? Посадил в подвал на цепь?

Михаил опустил глаза.

– Ничего не сделал. Молчаливый Третий мрачно продул зуб.

– Ясно,– кивнул Костистый. – А остальное? От миллиона отнять шестьсот – останется четыреста. Где эти четыреста?

– Тоже,– промямлил бывший босс,– пропали.

– Каким образом?

Михаил переменил позу и шмыгнул носом.

– В Белоруссии,– почти шепотом сказал он,– ко мне пришли люди – я их знал много лет – и предложили купить партию, типа, текстиля. Ткани. Обещали тут же помочь выгодно все распродать. В течение месяца или двух я предполагал, типа, удвоить деньги...

– И что потом?

– Оказалось, что товар, типа... неликвиден.

– На четыреста тысяч долларов тебе впарили лежалые тряпки, да?

– Что-то вроде этого.

Белый Свитер перестал прохаживаться от стены к стене. Он резко приблизился и спросил:

– А ты, извини, в текстиле разбираешься? Мой бывший шеф опустил голову.

– Теперь – разбираюсь.

– А тогда?

– Почти ничего не знал.

– Может быть, ты торговал им? Текстилем? А? Производил? Шил из него кофточки и лифчики?

– Нет.

– Зачем тогда полез в это?

– Хотел, типа, заработать.

– Заработал? – улыбнулся Костистый. Бывший компаньон помотал головой. Совершенно очевидно, что такого невероятного публичного унижения и позора он никогда не испытывал, подумал я и усилием воли отогнал жалость.

Свитер еще раз вздохнул и шепотом выругался. Костистый погрозил ему пальцем и заглянул Михаилу в лицо.

– И что же, друг, ты сделал с теми, кто тебя так жестоко выставил? Аж на четыреста штук?! На четыреста штук! Это же огромная сумма, состояние! Четыреста тысяч долларов! После неудачи с московской недвижимостью ты, наверное, был страшно, страшно злой, да? И сказал себе: нет уж, хватит, теперь меня ни один гад не обведет вокруг пальца! – Костистый звонко ударил в ладоши и энергично потер ими друг о друга. – Ну, расскажи теперь – а мы послушаем! – как ты жестоко наказал аферистов. Расскажи, как ты попилил их на ремешки, этих сволочей. Представляю себе, что ты с ними сделал! Представляю себе, как у тебя в глазах потемнело от ярости! Что ты сделал? Что?