Сажайте, и вырастет

Месяц истек пятнадцатого сентября. Босс Михаил был выпущен из следственного изолятора. А его вассалу, мальчику для отсидки, вручили на руки официальный документ, где значилось, что мальчик обвиняется в тяжком преступлении и останется за решеткой еще как минимум два месяца.

Утром следующего дня подследственного переселили из камеры 187, на втором этаже тюрьмы, с желтыми стенами и окном на запад, в камеру 133, на первом этаже, угловую, с зелеными стенами и окном на север. Здесь уже сидели двое арестантов; Рубанов стал третьим.

Переезд состоялся сразу после завтрака, а непосредственно перед ужином подследственного вызвали на свидание с адвокатом.

Рыжий лоер развел руками: Михаила отпустили, и он – сразу скрылся. Никто не знает куда. Его местонахождение и телефон неизвестны. Однако он приезжал, вчера, напряженным шепотом сообщил Рыжий. Прямо ко мне домой. Передал для тебя записку... Вот она...

Маленькая ярко-желтая бумажка (такие, разноцветные, во множестве лежат на рабочих столах бизнесменов для моментальной фиксации важной мысли или суммы) несла на себе два размашисто нацарапанных слова: «МОЛЧИ. ТЕРПИ». Почерк – босса.

Рыжий адвокат мало что понял. С его слов, Михаил Мороз повел себя как человек, чрезвычайно перепуганный всеми произошедшими событиями. Он навестил адвоката поздно вечером, едва не в полночь. Позвонил из машины, с мобильного телефона, попросил выйти.

Вся беседа – секунд тридцать. Адвокат стоял на тротуаре, Михаил сидел за рулем, говорил через полуопущенное оконное стекло; мотор все это время работал; похудевший, серолицый Михаил сообщил, что его не будет некоторое время, как объявится – сразу даст о себе знать; передал записку и тут же умчался, отчаянно газуя.

Ни информации, ни денег, ни инструкций. Ничего. Молчи, терпи.

Оставалось надеяться, что после такого впечатляющего и бьющего по нервам приключения, как месячная отсидка в следственном изоляторе, мнимый завхоз просто решил взять тайм-аут. Напиться до беспамятства, наесться жареного мяса с пивом, нанюхаться кокаина в ночном клубе или просто побыть наедине с женой – иными словами, как-то вознаградить себя за все страдания и муки.

Но прошел день, и второй, и третий – босс не давал о себе знать. Все шло к тому, что босс и друг Михаил предал своего верного человека, своего мальчика для отсидки. Скорбная догадка то и дело всплывала из глубин подсознания А. Рубанова, как омерзительный спрут из соленой океанской толщи.

Босс и друг не станет финансировать усилий по освобождению своего человека из-под стражи. Босс и друг испугался и сбежал.

Чтобы мобилизовать психику, надо снова умыть лицо. Холодной водой, затем горячей. Так – несколько раз.

2

А вот и картинка из прошлого. Цветная. Комикс прорисован изумительно хорошо. На картинке – офис, вечер; двое молодых людей без пиджаков пересчитывают деньги. Оба часто шмыгают носами. Лица потные. Жарко. Денег много. Сплошь доллары. Мелькают лица заокеанских президентов, в буклях. Процесс продолжается второй час. Дымятся сигареты и чашки кофе. Крутятся лопасти вентиляторов.

Один из двоих – более крупный и значительный, второй – серьезен, однако порывист, суетлив, иногда театрален. Вид у капиталистов – не очень буржуазный. Распахнутые вороты рубах, съехавшие набок дорогостоящие галстуки. Небритые скулы дергаются. Считают молча, сосредоточенно и ловко. Быстрые пальцы, испачканные черно-зеленым, проделывают шулерские движения.

Атмосфера в просторной комнате – с легким налетом безумия. Огромный телевизор включен, но на экране лишь сизая рябь. Циклопический сейф распахнут. Внутри – зеленые пачки.

– Миллион триста сорок пять,– говорит босс, тяжело выдохнув.

– И у меня,– кивает младший компаньон.

– Хороший день.

Младший пожимает плечами без малейших признаков энтузиазма.

– Хорошо то, что хорошо кончается. Босс морщится.

– Не нервничай. Младший грустно улыбается.

– Я не умею.

– Научись.

– Как?

– Путем устранения причины для беспокойства,– изрекает босс. – Сидеть будешь недолго. Получишь года три. Отсидишь полтора, максимум – два. Я, типа, обеспечу тебе все удобства. Лучшая еда, книжки и прочее. Зачем нервничать? Не успеешь, типа, и глазом моргнуть, как выйдешь...

Крутятся, гудят лопасти вентиляторов. Лохматые пачки американских денег распространяют волшебное изумрудное сияние. Пепельница младшего компаньона забита окурками, голова – тяжелыми мыслями. Что ждет его впереди? Успех? Миллион? Лимузин? Яхта? Особняк по Рублево-Успенскому шоссе? Филиппинские слуги? Платиновая карточка «Америкэн Экспресс»? Или – решетки, баланда, друзья из числа мосластых уголовничков?