Иосиф Сталин. Начало

Продолжение шахматной партии: красотка Коллонтай

С конца марта с Кобой начали происходить странные вещи. Как я уже писал, он стал властью. Первое время он был очень активен в Совете — много выступал, славил наступление на фронте, требовал захватить у Турции проливы — старую мечту русских царей. Но с конца марта Коба загадочно переменился. Теперь — никаких выступлений. Этакий постоянный молчун, просиживающий штаны. Помню, меньшевик Суханов спросил меня: «Зачем вы вообще послали в Совет это тусклое, серое пятно? Не подыскать ли вам кого-нибудь другого?»

Но я научился понимать моего друга Кобу. Я не сомневался: его шахматная партия продолжалась, и мой великий друг сделал новый ход.

…Меньшевика Суханова Коба тоже расстреляет…

В это время в Петрограде появилась главная красотка партии — Сонечка Коллонтай. В партии были две главные чаровницы — Инесса Арманд и она, Сонечка. Но если Инесса хранила верность одному любовнику — Ильичу, то Сонечка была верна любви вообще. Оттого предметы ее любви часто менялись, если не в сердце ее, то в постели. Не скрою, обе дамы пленили меня (пленить меня не составляло труда, в те годы я постоянно пребывал в чьем-нибудь плену). Я упоминаю о моей страсти к этим двум женщинам только потому, что обе они мне отказали. О партийных дамах, павших жертвой моего южного темперамента, умолчу. Истинный мужчина обязан заботиться о чести дам, пусть даже дам былых времен…

Инесса отвергла мои ухаживания с брезгливой гримасой, означавшей: «Ведь вы наверняка знаете… И смеете думать!..»

Коллонтай сделала это очаровательнее — кокетничала, оставляла надежду. Но я был не в ее вкусе. Она любила высоких мужчин с шершавыми рабочими руками, желательно безмозглых. Я называю это «английский вкус». Очень родовитые и очень умные английские аристократки обожали спать со своими кучерами. Так что мне предпочли тогда рабочие руки глупца Шляпникова. Шляпникова сменит матрос Дыбенко с телом гиганта и разумом ребенка…

Но все это впоследствии. Тогда же, в марте 1917 года, Коллонтай только появилась в Петрограде и тотчас посетила дворец Кшесинской. Вручив мне письмо Ильича, адресованное петроградским большевикам, велела немедленно передать его Кобе. После чего попросила проводить ее в гардеробную бывшей хозяйки. Предвкушая представление, я с готовностью повел ее туда. Помню, как торопливо она распахнула дверцу шкафа и… ахнула. Там стояли ружья, купленные на драгоценности из распутинской могилы. Я не стал ее долго мучить, привел в темную кладовку, где были свалены в огромную кучу туалеты балерины. Она буквально улеглась на эту гору и застонала от восторга.

— Для достижения настоящего удовольствия вам надо добраться до норковых шуб, погребенных под платьями, — сказал я.

Когда я уходил, она уже начала раскопки — платья балерины летели в разные стороны. Я оставил ее на счастливом пути к мехам.

Вышла она нескоро, но в великолепной горностаевой шубке. После чего осведомилась о драгоценностях. Я отдал ей жалкие непроданные остатки — серьги и три кольца. Объяснил, что остальное ушло на нужды партии. Она попросила список покупателей. Я понял, что она хочет что-то выкупить.

И тогда впервые подумал: она привезла с собой не только ленинское письмо, но и деньги.

Немецкие деньги

Ленинское письмо я отвез в редакцию «Правды» Кобе.

Коба прочел мне вслух отдельные фразы. В письме Ильич исступленно поносил и Кобу и Каменева и обещал по приезде хорошенько отлупить обоих и объяснить, что такое линия партии и истинный марксизм.

— Он приедет, — сказал Коба.

— Но каким путем? Германия не может их пропустить. Они граждане страны-врага.

Коба повторил:

— Он приедет, — и добавил одно имя, мне хорошо знакомое: — Парвус.

После чего молча выдвинул ящик стола. Я не поверил своим глазам. Ящик был буквально набит валютой — шведскими кронами.

— Она привезла на нужды партии. Очень много шведских крон, полученных в немецком банке.

Я уставился на Кобу в недоумении.

Только впоследствии я узнал… Все тот же загадочный Толстяк Парвус. Он написал меморандум для вермахта и генерала Людендорфа. Эти документы после войны нашли в архиве немецкого МИД, а немцы не успели их уничтожить… Думаю, не хотели. Это был «подарок» погибавшего Гитлера победителю Кобе. В меморандуме Парвус объяснял генералам, что большевики — самая боеспособная партия, всецело подчиненная человеку со стальной волей, Ленину. Это единственная партия, которая сможет разложить армию, устроить Революцию и вывести Россию из войны.