Бриз надежды

— Все предельно просто. Кататься на лошадях приходят те, кто хорошо сидит в седле. Таким помощь не нужна. Конюх приведет кобылу и все. А тем, кто еще только собирается научиться ездить верхом…

— Приведут жеребца.

На минутку недоуменно сморщив лоб, Синти рассмеялась.

— Вижу, у тебя игривое настроение!

Виктория порозовела. Она и сама не знала, зачем брякнула эту хоть и короткую, но довольно сомнительную фразу.

— Не обращай внимания. Просто сорвалось с языка.

— В каком-то смысле ты права. Сообщив о том, что хочешь научиться ездить верхом, ты дашь Невилу повод заняться тобой. Во всех смыслах этого слова.

— А накладок не бывает? — вновь услышала Виктория собственный голос — ее будто кто в бок толкнул.

— Это ты о чем?

— Ну, представь ситуацию: приходит девушка и говорит, ни о чем не подозревая, что хочет научиться ездить на лошади, а Невил или Мэт, истолковав ее слова по-своему, начинают сеанс психотерапии.

Синти прыснула.

— Здорово! Вот уж не ожидала от тебя… С виду ты тихоня, но, наверное, из тех, о ком сложили пословицу «в тихом омуте черти водятся».

— Если это комплимент, то благодарю, — отвела Виктория взгляд. Правда, через минуту вновь повернулась к Синти. — Но все-таки интересно, случалось ли что-то вроде того, о чем я только что сказала?

Синти пожала плечами.

— Наверняка не знаю, но думаю, что не случалось. Ведь фраза о желании научиться ездить на лошади не пароль. Кроме этих слов требуется кое-что еще — особое выражение глаз, улыбки, жесты, прикосновения… ну, ты понимаешь. Все то, чем обычно сопровождается флирт. Если этого нет, ни Невил, ни Мэт ничего не станут предпринимать. Они не сумасшедшие. И не сексуальные маньяки. Им дорога хорошая репутация, особенно в условиях экономического спада, о котором сейчас столько говорит мой отец. Кстати, ему уже пришлось уволить нескольких сотрудников. Так что, не сомневайся, ничего этакого Невил себе не позволит, иначе ему грозит немедленный расчет, а ты ведь знаешь, как наемные работники держатся за место.

Немного помолчав, Виктория обронила скептически:

— По-моему, все это слишком сложно. И ненадежно. Откуда девушка узнает, что ее поняли правильно?

— О, это проще простого! — воскликнула Синти. Но тут же понизила голос: — Не беспокойся, понять труда не составит. Твоя задача намекнуть, а дальше Невил возьмет дело в свои руки.

Виктория покачала головой.

— Нет-нет, подобные приключения не для меня. Если я и поддерживаю этот разговор, то лишь на чисто теоретической основе.

Однако на Синти ее слова не произвели ни малейшего впечатления. Она их попросту отмела.

— Глупости! Излишняя мнительность. Смотри на дело проще. Стоит только спросить себя — почему бы и нет? И ответ сразу станет ясен.

7

Как ни странно, подобный взгляд на вещи был для Виктории внове. Но все же она ощутила присутствующую в подобном подходе смелость. Если рассуждать, как предлагает Синти, то действительно мало что покажется невозможным.

И все же…

— Нет, не могу себе представить, чтобы я вдруг отправилась к кому-то с предложением заняться…

— Не к кому-то, а к Невилу!

— Понятно, что к Невилу, но все равно…

— Ох, я тебя умоляю! — насмешливо прищурилась Синти. — Только не говори, что никогда не думала о нем. Ведь ты его видела?

Чуть помедлив, Виктория кивнула.

— Так. А теперь попробуй сказать, что не обратила внимания на его потрясающую фигуру!

Чувствуя, что заливается краской, Виктория отвернулась.

— Не стану отрицать.

Это было бы бессмысленно, потому что только слепой не заметил бы тигриной грации, сквозившей в каждой линии сильного, хорошо развитого тела Невила Олстона. Она угадывалось под одеждой, а в фантазиях Виктории часто присутствовала и без таковой.

— Э, подружка, вижу, Невил тебе нравится! — прищелкнула Синти языком. — Так за чем же в таком случае дело стало?

Дьявол, все-таки она меня раскусила! — промелькнуло в голове Виктории.

Не скрывая досады, она взглянула на Синти.

— Говорю же тебе, не могу представить, чтобы я отправилась к Невилу с каким-то неприличным предложением!

Услышав это, Синти изумленно вскинула брови.

— Боже правый, что за слова! Такое впечатление, будто я беседую со своей бабушкой. Опомнись, подружка, тебе двадцать семь, а не семьдесят два!