Изумрудное лето

– Понимаете, Василий, я должен был это сделать… – признался Анатоль. – Ради спокойствия Елизаветы и мальчиков. Я тоже думаю, что мнимое приведение затаилось.

Охотники вышли из парка и уже приближались к дому, как Василий заметил едва заметный всплеск огня в амбаре.

– Анатоль… Посмотрите туда… – он указал в направлении постройки.

– Что? Что там?..

– Мне кажется, в амбаре кто-то есть…

Анатоль вытащил пистолет из кармана, снял его с предохранителя и взвёл курок.

– Проверим…

Мужчины направились к амбару. Они приблизились к двери и прислушались…

– Василий, вы резко открываете дверь… А я затем врываюсь с пистолетом…

Удальцов резким ударом ноги распахнул дверь. Анатоль ворвался в амбар и, как заправский полицейский, прокричал:

– Я вооружён! Стреляю без предупреждения.

Амбар освещал приглушённый свет керосиновой лампы, в дальнем углу кто-то завозился.

– Выходи! Иначе открою огонь! – рявкнул Анатоль.

Наконец появился мужской силуэт.

– Ну чё вы, господин гувернёр, спать не даёте?.. Кричите?.. Чаво вам неймется-то?

– Лакей?.. – удивился Анатоль.

– Ну, да… Никитой меня звать. Сплю я здеся… Из флигеля ушёл, дюжа водкой от Никанора разит…

Анатоль чертыхнулся, поставил пистолет на предохранитель и убрал его в карман.

– Идём, Василий, охоты сегодня не будет…

Не успели охотники скрыться, как к Никите подошёл Никанор.

– Ушли?..

– Ага, ушли… – подтвердил лакей.

– Вот шастают… Может, заподозрили чаво? – забеспокоился Никанор и решил в ближайшие дни встретиться с Дарьей Арсеньевной, поделиться с нею своими соображениями и опасениями.

ЧАСТЬ 4

ВОЛКИ В ОВЕЧЬИХ ШКУРАХ

Глава 1

Утром госпожа Трушина обнаружила пропажу своих любимых часов на цепочке, которые подарил ей в дни молодости незабвенный супруг. Она обыскала всю комнату и позвала на помощь горничную Степаниду.

Та только плечами пожала.

– Странно, барыня… Нету их нигде… Может потеряли?.. – предположила она.

– Не могла я их потерять! – разволновалась Елизавета. – Я часами очень дорожила! Подарок покойного мужа…

Анатоль не на шутку обеспокоился пропажей.

– Я обо всём сообщу Муравину. Возможно, он сочтёт нужным послать за урядником…

Елизавета округлила глаза.

– Этого ещё не хватало… – сокрушалась она.

– А ты не заметила ничего странного? – поинтересовался Анатоль.

Елизавета задумалась.

– Право, не знаю… Но мне кажется, что вещи на туалетном столике лежали как-то по-другому…

Анатоль устремился к столику.

– А часы? Куда ты положила вечером часы? – допытывался он.

– Я точно помню, как сняла их и положила подле шкатулки…

– Угу… – Анатоль устремил взор на шкатулку. – А украшения все на месте?

Госпожа Трушина открыла шкатулку и внимательно осмотрела свои драгоценности.

– Нет золотого перстня с агатовой вставкой… Куда же он девался? – недоумевала женщина.

– Думаю, его украли, так же, как и часы. В доме завёлся вор… Возможно, приведение и вор – одно и то же лицо.

Не успел Анатоль открыть дверь и выйти из комнаты, как услышал разъярённый голос Всеволода, доносившийся со второго этажа.

– Чёрт знает что такое! Где мои золотые запонки?

Анатоль и Елизавета, поднялись вверх по лестнице на бельэтаж и поспешили в гостиную. Там уже кипели страсти.

Всеволод нервно прохаживался по гостиной.

– Уму непостижимо! В доме – вор! Надо срочно сообщить в полицию! Пусть всё обыщут!

– Да-да! – вторила ему Аделаида. – У меня пропала серебряная заколка для волос. Очень дорогая! Она мне ещё от бабушки по наследству досталась!

– Я так понимаю, господа, – вмешался Анатоль, – у вас стали пропадать дорогие вещи…

Всеволод раздражённо воззрился на гувернёра.

– Да-с, сударь! У меня пропали запонки! Подарок тестя, между прочим!

– У меня попали часы… – сокрушённо произнесла госпожа Трушина.

– Воры! Кругом одни воры! Надобно разобраться с прислугой в первую очередь! – ярился Всеволод. – Как только появится Муравин, следует сообщить ему о кражах! Раз он блюдёт порядок в имении, так пусть отправит человека в город за полицией!

* * *

Тем временем к усадьбе подъехал экипаж. Фрол вылез из своей хибары, отворил ворота и поинтересовался:

– Чаво угодно, господа?

Из экипажа вылез элегантный господин лет пятидесяти. За ним – женщина, уже не молодая, но очень привлекательная, чем-то похожая на купчиху.