Серебряная книга романов о любви для девочек

В отличие от нее, он мог говорить только на одну тему. О драках. Но как он о них говорил! Взахлеб! Тут же принимался показывать, хватать ее за руки, демонстрировать, что и как. Нюта поневоле увлеклась.

А вскоре она сама начала повторять Вовкины приемчики. На нем же. Как вывернуть руку, сбросить захват. Как правильно сжать кулак (оказалось – целая наука). Как ударить. Куда бить, чтобы противнику сделалось реально больно.

Нюта училась с непонятным азартом. Скажи ей кто месяц назад, что она будет интересоваться нападением и обороной, она бы только пальцем у виска покрутила. А теперь интересовалась!

– А че, – гудел Вовка, – айда к нам! Группу набрали в сентябре, они все новички, салабоны! Догонишь в два счета! Я сам с тобой потренируюсь! Бегаешь ты нормалек, дыхалка есть. Ручонки, конечно, слабенькие. Манная каша! – тут он обычно снисходительно тыкал толстым пальцем ей в предплечье, где, по его представлению, полагалось находиться накачанному бицепсу величиной с арбуз.

Нюта фыркала, но про себя думала: а почему бы и нет? Может, и запишусь. Может, и буду тренироваться. Учиться драться. Защищать себя и других.

Новый неведомый мир открывался перед ней. Странный. Инопланетный. Мальчишечий. Мужской.

Тут при встрече непременно солидно здоровались друг с другом за руку. Тут на каждом шагу лезли меряться силой – ставили подножки, «махались» руками и ногами или катались по полу в драке, а расцепившись, радостно орали: «А че? Нехило я тебя сделал? Ты тоже ниче! Давай пять!»

«Представляю, – думала Нюта, – встречаемся со Стю: я ей – затрещину, она мне – пинок, я ей – захват, она мне – кулаком по загривку! Высокие отношения! Нет, это ужасно, ужасно! Здорово, что я не мальчишка. Но, с другой стороны, мальчишки такие забавные. И я их совсем не знаю, оказывается. Одно дело – читать книги, а совсем другое – узнавать все самой. Если бы я раньше встретила Вована с его бандитской рожей, я бы, наверно, на другую сторону улицы перешла. А теперь мы с ним дружим. Он… интересный! Он даже… симпатичный! А как девчонки смотрят вслед, а в классе как пристают с вопросами: ты правда водишься с Бобром? Это же кошмар! Ужас! Жуткий тип! Хулиганье! От него всего можно ждать!»

Да, в классе ее дружба с Вовкой произвела фурор. Девчонки были в шоке. Бобр учился в другой школе, был на год старше, что по неписаному кодексу «любви-дружбы» считалось очень крутым.

Нюта небрежно отвечала на все девчоночьи ахи и охи: «Да нет, Вовка нормальный парень. Никакой он не жуткий. Он классный. Так что, все о'кей!»

Даже одноклассники, узнав про дружбу с Бобром, стали проявлять к ней повышенный интерес.

Вован был – силища! Его вся округа знала. Ходить с ним было все равно, что с медведем на поводке. Чуть что – можно опереться на дружеское железобетонное плечо. Ну, кто на нас с медведем? А? Нет никого? Ну, раз никого нет, тогда мы с Вовкой пойдем!

Когда за Нютой заходил Миха, лучший Вовкин друг, он всегда звонил снизу. Ему лень было подниматься на пятый этаж. А вот Бобр всегда взбегал наверх и лично барабанил в дверь. Ему не то что на пятый, на пятидесятый не лень было бы сгонять. Вниз он прыгал сразу через три ступеньки, так что вся лестница неодобрительно гудела, а старушка с третьего этажа шарахалась к стенке и крестилась вслед.

Миха же шел вперевалочку и всю дорогу до ДК уютно молчал. Ему было лень говорить. Миха тоже вызывал у Нюты симпатию, но, конечно, не такую сильную, как Вовка.

А вот Жека после той памятной драки как-то отодвинулся в сторону. Синяк у него тогда и правда нарисовался на пол-лица. Не лицо, а фиолетовое яблоко, с черными кругами под глазами. С каждым днем синяк радовал новыми красками – багровел, зеленел, синел. Жека стеснялся и сидел безвылазно в общаге, даже на репетиции не ходил. Потом Стю, переломив упорное сопротивление, замазала ему лицо тональным кремом. Получилось очень даже ничего. Легкая синева. И Жека вылез из своей берлоги. Разговаривать о драке к тому времени стало как-то неловко. Нюте вообще стало с Жекой как-то неловко.

Вот ведь какая странность. Она думала, что его геройский поступок сблизит их еще больше. Но Жека как будто отгородился невидимой стеной.

Не было прежней бездумной болтовни, совместных походов на озеро. А ведь совсем недавно они, хохоча, брызгались холодной осенней водой, собирали первые желтые листья или дома, до одури, колотили друг друга подушками под орущую музыку. А теперь Жека ее даже за руку брать перестал. Шли в ДК, отодвинувшись на метр. И то и дело повисала между ними неясная немота, становилось неловко, они замолкали одновременно и шли молча, как дураки. Молчание было тревожным, словно перетянутая гитарная струна. Вот-вот лопнет и больно хлестнет по рукам. Все равно, как идти ночью по темному болоту. Обязательно провалишься.