Дорожные работы

«Самое лучшее шоу». «Твой хит-парад» с Джизель Мак-Кензи, распевающей что-нибудь вроде «Зеленой двери» или «Незнакомца в раю». Рок-н-ролл положил всему этому конец – раз и навсегда. А как насчет телеигр, ты только вспомни! «Тили-тили-тесто» и «Двадцать одно» каждый понедельник по вечерам с Джеком Барри в роли ведущего. Люди заходили в изолированные кабинки, надевали наушники наподобие тех, которыми пользуются на заседаниях ООН, и выслушивали самые невероятные вопросы, по поводу которых их уже успели кратко проинструктировать. «Шестьдесят четыре тысячи долларов за один вопрос» с Хэлом Марчем. Соревнующиеся, пошатываясь, уходили со сцены о огромными охапками различных справочников. Потом еще «Дотто» с ведущим Джеком Нарцем. И субботние утренние программы вроде «Анны Оукли», которая постоянно спасала своего маленького братика Тэга из каких-то кошмарных переделок. Он все время подозревал, что этот мальчишка на самом деле является ее незаконнорожденным сыном. Еще был «Рин-Тин-Тин», который контролировал территорию в окрестностях форта Апачи. И «Сержант Престон», которому был вверен весь Юкон – и пришлось же ему помотаться туда-сюда. «Странствующий Всадник» с Джоком Мэхони. «Дикий Билл Хикок» с Гаем Мэдисоном и Энди Девином в роли Джинглей. Мэри частенько говорила Барту, что если бы люди знали, что он смотрит всю эту ерунду, то они сочли бы его слабоумным. Ну, честное слово, человек, в твоем-то возрасте, и такой позор! А он всегда отвечал ей, что хочет быть в состоянии вступить в разговор со своими детьми, вот только детей не было – можно считать, что не было. Первый оказался всего лишь небольшим куском мертвого мяса, который не успел издать ни одного крика, а вторым был Чарли, о котором лучше сейчас не вспоминать. Я буду видеть тебя в своих снах, Чарли. Едва ли не каждую ночь он и его сын встречались в том или ином сне. Бартон Джордж Доуз и Чарльз Фредерик Доуз, воссоединенные с помощью волшебной силы подсознания. Вот мы и приехали, ребята, нас ждет последний фантастический аттракцион Диснейленда – путешествие в Страну Жалости к Самому Себе, где вы имеете возможность прокатиться на гондоле вдоль по каналу Слез, посетить музей Старых Фотографий и совершить поездку в восхитительном Ностальгимобиле, с Фредом Мак-Мюрреем за рулем. Последним пунктом вашего путешествия станет удивительно точная копия улицы Крестоллин, Запад. Вот она, здесь, в гигантской бутылке из-под ликера «Южное Утешение». Здесь она будет храниться вечно. Загляните-ка вот в это окно – секундочку, сынок, сейчас я тебя приподниму. Это Джордж, совсем как живой, он сидит в своей полосатой рубашке с короткими рукавами перед цветным телевизором «Зенит», пьет свой любимый коктейль и плачет. Плачет? Ну, конечно, он плачет, а что в этом удивительного? Что еще прикажете делать человеку в Стране Жалости к Самому Себе? Все время плачет, ни на секунду не останавливается, никаких сбоев в сложнейшем механизме. Сила потока слез регулируется командой лучших в мире специалистов-технологов, приглашенных к нам специально для этой цели. По понедельникам они не особенно-то стараются, и у Барта просто глаза слегка на мокром месте – дело в том, что посетителей в этот день почти не бывает. А вот в остальные дни недели он рыдает в три ручья. В субботу и воскресенье он просто истекает слезами, а по Рождествам мы даем такой поток слез, что он фактически тонет в них. Конечно, трудно не согласиться с тем, что в его внешнем облике есть что-то глубоко отталкивающее, но тем не менее, нельзя забывать о том, что это один из наиболее популярных обитателей Страны Жалости к Самому Себе, наряду с копией Кинг-Конга, установленной на вершине Эмпайр Стейт Билдинг. Посмотрите на него повнимательнее. Он… Он швырнул стакан в телевизор.

Промахнулся он совсем чуть-чуть, буквально на несколько сантиметров. Стакан ударился о стену, упал на пол и разлетелся вдребезги. Некоторое время он тупо созерцал осколки, а потом снова разразился рыданиями.

Плача, он думал:

Господи, да вы только посмотрите на меня, только посмотрите на меня, как я отвратителен! Я превратился в такую гребаную кучу жидкого дерьма, что просто не верится. Я испортил всю свою жизнь, я испортил всю жизнь Мэри, а теперь сижу здесь и отпускаю шуточки по этому поводу, Господи, Господи, Господи… Лишь проделав половину пути к телефону, он сумел взять себя в руки и остановиться. Прошлым вечером, пьяный и плачущий, он позвонил Мэри и умолял ее вернуться. Он умолял ее до тех пор, пока она не начала плакать и не повесила трубку. Сейчас, вспоминая об этом, он скривился и усмехнулся, удивляясь своей глупости.