58  

– Да.

Она подошла к нему и поцеловала его в губы. Это было очень возбуждающе. Он ощутил ее запах, и запах этот был чрезвычайно приятным и соблазнительным. Эрекция наступила почти мгновенно.

– Иди, – сказал он.

– Если ночью ты передумаешь…

– Не передумаю. – Она двинулась к лестнице, и он взглядом проводил ее босые ноги. – Эй, постой.

Она обернулась и вопросительно подняла брови. – В чем дело?

– Как тебя зовут?

– Оливия, если это имеет хоть какое-нибудь значение. Глупое имя, правда?

– Нет, нормальное имя. Мне нравится. Спокойной ночи, Оливия.

– Спокойной ночи.

Она двинулась наверх. Он услышал щелчок выключателя – он прозвучал точно так же, как в те дни, когда Мэри поднималась в спальню раньше него. Если бы он прислушался повнимательнее, он мог бы, наверное, услышать сводящее с ума потрескивание ее свитера, когда она стягивала его через голову, или щелчок пряжки ремня, который стягивал ее джинсы вокруг талии… Отыскав командный модуль, он включил телевизор.

Его член по-прежнему был сильно эрегирован и неудобно упирался в грубую ткань брюк. В прежние деньки, когда кровать была лишь одной из многочисленных площадок для их игр, Мэри частенько называла его напрягшийся член кремнистым утесом или змеей, превратившейся в камень. Он расстегнул молнию брюк, но эрекция не спадала, и тогда он встал. Через некоторое время эрекция прекратилась, и он снова сел.

Когда новости кончились, начался фильм «Мозг с планеты Эраус» с Джоном Эгаром в главной роли. Он уснул перед экраном телевизора, так и не выпустив из рук командный модуль. Через несколько минут ткань его брюк вновь вздулась в паху. Возбуждение вернулось украдкой, словно убийца, пришедший на место своего преступления.

7 декабря, 1973

Но он все-таки поднялся к ней ночью.

Ему вновь приснился сон о собаке мистера Пьяцци, и на этот раз, еще до того как собака с рычанием бросилась на мальчика, он уже знал, что это был Чарли. Сон от этого стал еще ужаснее, и когда собака мистера Пьяцци прыгнула, он проснулся ценой огромного усилия воли, словно человек, выбирающийся из неглубокой песчаной могилы.

Он ухватился руками за воздух, еще не проснувшись окончательно, и полностью утратил чувство равновесия. Он застыл на мгновение на краю кушетки, где он, в конце концов, устроился вечером, не понимая, где он находится, охваченный ужасом за своего мертвого сына, который снова и снова умирал в его кошмарных снах.

Он упал на пол, больно стукнувшись головой и ушибив плечо. Теперь он уже достаточно стряхнул с себя сон, чтобы понять, что он находится в своей собственной гостиной и сон уже кончился. Окружившая его реальность была плачевной, но, во всяком случае, не такой пугающей.

Что он сделал? Его неожиданно захлестнула целостная картина того, что он сделал со своей жизнью, своего рода отвратительный гештальт [8]. Он разорвал свою жизнь на части, словно никому не нужную тряпку. Все пошло наперекосяк. Ему было плохо. Он ощущал у себя во рту застоявшийся привкус «Южного Утешения», и к горлу его поднялась отвратительная кисловатая волна. Он сглотнул и подавил рвоту.

Его охватила дрожь, и он обхватил колени в напрасной попытке унять ее. Ночью все выглядело в каком-то странном свете. Что это он тут делает, сидя на полу в гостиной, прижимаясь к груди коленями и дрожа, словно старый алкоголик в подворотне? Или как кататоник, как гребаный психопат – вот это уже ближе к истине. Неужели это правда? Неужели он действительно сошел с ума? Неужели он не просто странный тип, не просто хрен моржовый, у которого поехала крыша, а самый настоящий сумасшедший? Мысль эта вызвала в нем новый приступ ужаса. Неужели он действительно ездил к гангстеру, пытаясь достать взрывчатку? Неужели он действительно прячет в гараже кольт сорок четвертого калибра и винтовку, из которой можно убить слона? Жалкий, скулящий звук вырвался у него из горла, и он осторожно поднялся, похрустывая костями, словно столетний старик.

Не позволяя себе больше ни о чем думать, он поднялся по лестнице и шагнул в спальню.

– Оливия? – прошептал он. Все это было нелепо, словно сцена из старого фильма с Рудольфом Валентине. – Ты спишь или нет?

– Нет, не сплю, – отозвалась она. Голос ее действительно не показался ему сонным. – Я не могла заснуть из-за этих часов. Ну, электронных. Они то и дело щелкали. Пришлось выдернуть их из розетки.

– Ну и хорошо, – сказал он, подумав о том, как нелепо звучит его фраза. – Мне приснился очень плохой сон.

  58  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×