Озеро. Вас убивает Таймыр

Только после этого, тщательно зарыв ребром ботинка пустые банки в мелкую гальку, повернулся поудобнее на бревне, оглянулся и снисходительно удостоил древнее озеро оценкой:

— Ий-эх… Красиво как! Почти, как на Кавказе…

Глава вторая

РОЖДЕНИЕ АВАНТЮРЫ

Говорят, на ошибках учатся. Увы, в области общественного сознания это происходит редко, а применительно к России — крайне редко.

Факты ошибок, а порой и провалов в национальной и региональной политике всегда охотно и часто признавались. Но при полном отсутствии желания учиться на них. Знаменитые грабли, похоже, запомнили свою траекторию не хуже кометы Галлея, и взрыв произошел.

В начале было плохо.

Север огромной страны долго и терпеливо ждал, когда на него обратят внимание. Граница вечной мерзлоты пролегает по азиатскому материку, рассекая его по диагонали. Эта же граница делила великую страну и по другому признаку.

Большинство жителей центральных районов всегда считали Север непутевой и скандальной частью России. В их понимании, жизни в тех краях быть не могло. А люди, обитающие на Севере, ущербны уже тем, что их занесло на эти «кулички». Сибирь, Якутия и «все, что правее» — нужны. Как источник богатства. Но только не для самих себя. С Ломоносовыми в последние годы дело обстояло из рук вон.

И в двадцать первом веке властители упорно старались опровергнуть опыт предков. Постоянно заявляли о бесперспективности основательного освоения северных территорий. Не осваивали новые просторы, а разваливали обжитые. Не получалось у них, а винили дураков-северян, которые (до сих пор!), не удрали в теплые края. Государство только обещало деньги на не менее печальную перспективу — переселение людей в южные районы, перенаселенные, задавленные безработицей и нищетой, бомж на бомже. Никто уже даже не врал о «возможном возрождении»…

Главным аргументом были «трудности содержания инфраструктуры на Севере». Трудности нынешних правителей пугали. Еще одним доводом «против» стало наличие на югах личных огородов. В конце двадцатого века власти некогда могучей России предлагали всей стране черпать свое благосостояние в земледелии — как в средние века! «Вот поедете, заведете огородик…»

Все шло к тому, что население должно было окончательно разделиться на сытых и бедных. На москвичей (число которых к тому времени перевалило уже за два десятка миллионов) и нищих жителей вечно дотационных юга и центра России. Третьей частью населения, по мысли «гениев», должны были стать небольшие бригады шабашников-вахтовиков, заброшенных на север от линии Мурманск-Владивосток. Этим предстояло добывать природные богатства за нормальные, по южным меркам, деньги. Об экологии и потомках думать стало неприлично.

Верхом больной фантазии государственных мужей было создание добровольно-принудительных «резерваций» на охваченном безработицей юге Сибири. Там бывшие жители Севера могли доживать свои дни, сидя в типовых домиках, которые им не принадлежали и не могли быть переданы по наследству. Детям и внукам места в резервациях заведомо не было.

Демократия не помогала, а порой и вредила. Во всем Красноярском крае проживало только три миллиона человек — арифметика всегда была на стороне Москвы. И тогда начался бунт. На удивление спокойный.

Первой психанула Якутия. Этого не ожидал никто. Скандально громкие акции протеста были редки в этих краях. Железных дорог, а следовательно, и рельсов, на которых можно сидеть, здесь было мало — протесты и угрозы не имели должного антуража. Колоссальные богатства оставались лежать в земле или уходили за бесценок в нормальные страны. Города смывало паводками. Кризис следовал за кризисом, правительство за правительством. Москву уже никто не понимал. А главное — никто не интересовался тем, что происходит в пределах ВСКР — Великого Садового Кольца России… Сама Столица до сих пор думала, что в Якутии только и делают, что ездят на оленях.

Новый Президент оказался в заведомом проигрыше. Он не имел былых заслуг в области геополитики и госбезопасности, не владел практикой политэксплуатации бронетехники — ни на митингах, ни в Чечне.

Президент просил подождать. Увы, переходных периодов такой длительности не бывает. Кроме того, Дума, тридцать три раза ученая прежними главами государства, первым делом начала кроить Конституцию под новые реалии. Население центральных районов страны еще охотно участвовало в дискуссиях, но окраины уже угрюмо молчали.