Монстр

Подозреваю, что ничего бы не случилось, если бы Грейди при моем полном неведении не запасся в избытке дешевым виски и - если бы не то любопытное состояние, которое во время оно называлось "кабинной лихорадкой". Вам знаком такой термин? - Уллман изобразил слабую покровительственную улыбку, готовый дать разъяснения, стоит только Джеку признаться в своем невежестве, и Джек обрадовался, что может быстро и четко ответить.

- Это жаргонный термин, обозначающий клаустрофобическую реакцию, которая проявляется у людей, много времени проведших друг с другом взаперти. Внешне клаустрофобия проявляется как неприязнь к людям, с которыми вас заперли.

В крайних случаях могут возникнуть галлюцинации, насилие - такой пустяк, как подгоревший обед или спор, чья очередь мыть посуду, может окончиться убийством.

Уллман, похоже, пришел в сильное замешательство, что страшно обрадовало Джека. Он решил ещё чуточку поднажать, но про себя пообещал Венди сохранять спокойствие.

- В этом-то, полагаю, вы и ошиблись. Он причинил им вред?

- Он убил их, мистер Торранс, а потом покончил с собой.

Своих девочек он убил топориком, жену застрелил и сам застрелился. У него была сломана нога. Несомненно, он так упился, что упал с лестницы.

Уллман вытянул руки и добродетельно взглянул на Джека.

- У него было высшее образование?

- Собственно говоря, нет, не было, - несколько натянуто сообщил Уллман. - Я полагал, что... э-э... скажем, индивидуум с не слишком богатой фантазией будет менее восприимчив к оцепенению, одиночеству...

- Вот в чем ваша ошибка, - сказал Джек. - Тупица сильнее подвержен кабинной лихорадке - так же, как он скорее пристрелит кого-нибудь за карточной игрой или ни с того, ни сего ограбит. Ему делается скучно. Когда выпадает снег, делать нечего, остается только смотреть телевизор или играть в "солитер", жульничая, когда не можешь выложить все тузы.

Остается только собачиться с женой, изводить детей придирками и пить. Засыпать все труднее, потому что нечего слушать, поэтому он напивается, чтобы уснуть и просыпается с похмельем. Он становится раздражительным. И, может быть, ломается телефон, а антенну валит ветром, заняться нечем, можно только думать, жульничать в "солитер" и делаться все раздражительне и раздражительнее... И, наконец, - бум, бум, бум.

- В то время, как образованный человек, такой, как вы?

- Мы с женой оба любим читать. У меня есть пьеса, над которой надо работать, Эл Шокли, вероятно, говорил вам об этом. У Дэнни - головоломки, раскраски, приемник на кристаллах. Я планирую выучить его читать и ещё ходить на снегоступах. Венди тоже хотела бы научиться. Да, по-моему, мы найдем, чем заняться и не станем мозолить глаза друг другу, если телевизор выйдет из строя. - Он помолчал. - Когда Эл сказал, что я больше не ттью, он не обманывал. Когда-то я пил, и это делалось серьезным. Но за последние четырнадцать месяцев я не выпил и стакана пива. Я не собираюсь притаскивать сюда спиртное и, по-моему, после того, как пойдет снег, у меня не будет случая достать выпивку.

- Вот в этом вы абсолютно правы, - сказал Уллман. - Но пока вас здесь трое, возможные проблемы умножаются. Я уже говорил об этом мистеру Шокли, теперь я поставил в известность вас. Он ответил, что берет это под свою ответственность и вы, очевидно, тоже готовы взять на себя ответственность...

- Да.

- Очень хорошо. Я согласен, поскольку выбор у меня невелик. И все же я предпочел бы нанять неженатого студента, который взял академический отпуск. Ну, может быть, вы и справитесь. Теперь я передам вас мистеру Уотсону, который проведет вас по цокольному этажу и нашей территории. Но, может быть, у вас есть ещё вопросы?

- Нет. Никаких.

Уллман встал.

- Надеюсь, вы не в обиде, мистер Торранс. В том, что я вам изложил, нет ничего личного. Я только хочу, чтобы дела "Оверлука" шли, как нельзя лучше. Это отличный отель. И хочется, чтобы он таким и оставался.

- Нет. Не в обиде. - Джек снова сверкнул широкой рекламной улыбкой, но порадовался, что Уллман не подал ему руки. Обида была. Еще какая.

2. БОУЛДЕР

Выглянув из кухонного окна, она увидела, что он просто сидит на краю тротуара, не играя ни грузовичками, ни фургоном, ни даже глайдером из бальсы, которому так радовался всю неделю с тех пор, как Джек принес игрушку в дом. Просто сидит, уперев локти в бедра, окунув подбородок в ладони и высматривает их старенький фольксваген - пятилетний малыш, поджидающий папу.