Твари

- Дэвид, все будет хорошо?

- Да.

- Правда?

- Правда.

Мы отправились вниз. И через десять минут, когда шквал достиг максимальной силы, сверху донесся грохот и звон разбитого стекла: разлетелось панорамное окно. Так что привидевшаяся мне сцена, может быть, и не была столь нелепой. Стефф, которая к тому времени задремала, вскрикнула и проснулась.

Билли заворочался в постели.

- В комнату попадет дождь, - сказала она. - Мебель испортит...

- Попадет - значит, попадет. Мебель застрахована.

- Мне от этого не легче, - произнесла она расстроенно. - Шкаф твоей матери... Наш новый диван... Цветной телевизор...

- Ш-ш-ш, - сказал я. - Спи.

- Не могу, - ответила она, но минут через пять уснула.

Я не ложился ещё с полчаса, оставив для компании горящую свечу, и слушал, как бродит, бормоча, на улице гром. Нетрудно было представить, как завтра утром множество людей, живущих вокруг озера, начнут вызывать своих страховых агентов, как зажужжат бензопилы владельцев домов, чьи крыши и окна порушило падающими деревьями, как на дорогах появятся оранжевые машины энергокомпании.

Буря стихала, и, кажется, нового шквала не предвиделось.

Оставив Стефф и Билли, я поднялся наверх посмотреть, что стало с комнатой. Раздвижная дверь выдержала, но там, где было панорамное окно, зияла рваная дыра, из которой торчали ветки березы - верхушка старого дерева, стоящего с незапамятных времен во дворе у входа в погреб. И я понял смысл реплики Стефф, когда она говорила, что ей не будет легче от того, что у нас все застраховано. Я любил это дерево. Много суровых зим мы пережили с ним - единственной березой на нашем берегу, которую я никогда даже и не думал спиливать.

В лежащих на ковре больших кусках стекла многократно отражалось пламя свечи, и я подумал, что нужно будет обязательно предупредить Стефф и Билли, ведь оба они любили шлепать по утрам босиком.

Я пошел вниз, В ту ночь мы все трое спали на кровати для гостей: мы со Стефф по краям, Билли между нами,

ГЛАВА 2

УТРО БЫЛО ясное и чистое, как звук колокола. Дул легкий ветерок, от которого по дороге весело бегали чередующиеся пятна солнечного света и теней от деревьев.

- О-о-о! - вырвалось у Билли.

Он стоял у забора, отделявшего нас от участка Нортона, и смотрел вдоль подъездной аллеи, ведущей к нашему дому.

Аллея эта, длиной около четверти мили, выходит на грунтовую дорогу, которая через три четверти мили, в свою очередь, выходит на двухрядное шоссе, называющееся Канзас-роуд. Оттуда уже вы можете ехать куда угодно или по крайней мере до Бриджтона. Я взглянул в ту же сторону, куда смотрел Билли, и у меня похолодело на сердце.

- Ближе не подходи, малыш. Даже здесь уже опасно.

Билли спорить не стал.

Недалеко от того места, где стоял Билли, из травы доносилось шипение, и на первый взгляд могло показаться, что там извивается клубок змей: ведущие к нашему дому провода оборвались и лежали теперь беспорядочными витками всего в двадцати футах от нас на участке высаженной травы. Изредка они лениво переворачивались и плевались искрами. Если бы пронесшийся ливень не промочил деревья и траву столь основательно, дом мог бы загореться. А так на траве образовалось лишь почерневшая проплешина, где спустились провода.

- Лектричество может убить человека, пап?

- Да. Может.

- А что мы будем с ним делать?

- Ничего. Подождем машину энергокомпании.

- А когда они приедут?

- Не знаю. - У пятилетних детей вопросов бывает хоть отбавляй. Думаю, сегодня утром у них полно забот. Хочешь пройтись со мной до конца аллеи?

Он двинулся за мной, потом остановился, с подозрением глядя на провода. Один из них вдруг выгнулся и лениво перевернулся, словно приманивая ксебе.

- Пап, а лектричество может пройти через землю?

Справедливый вопрос.

- Да, но не беспокойся. Электричеству нужна земля, а не

ты. Все будет в порядке, если ты не станешь подходить близко к проводам.

- Земля нужна... - пробормотал он, подбежав ко мне, и мы, взявшись за руки, пошли вдоль аллеи.

Все оказалось несколько хуже, чем я ожидал. В четырех местах на дорогу упали деревья: одно маленькое, два средних и ещё одно совсем старое, толщиной, наверное, футов в пять, облепленное мхом, словно гнилым корсетом.

Повсюду валялись ветки с оборванными листьями, и мы с Билли дошли до самой грунтовой дороги, отбрасывая в сторону те, что были не очень большие.

- Пап, можно я пойду к озеру?