54  

Вскоре они достигли обиталища Белых ангелов. К нему вёл глубокий коридор, вырубленный в скальной породе, в который можно было спуститься по специальной лестнице.

На первый взгляд коридор казался пустым. Но приглядевшись, Исим заметил несколько фигур, облачённых в просторные одежды, цвета здешнего камня. Их лица скрывали широкие капюшоны…

«Словно инквизиторы… – невольно сравнил Исим. – Ибо они не желают быть узнанными…»

Исим медленно обошёл храм.

– Бета Георгис имеет форму равностороннего креста… – выказал он свои мысли вслух.

– Да… – подтвердил Кемаль. – Я слышал, что из храма в горы ведут множество коридоров…

– В обиталище Белых ангелов? – уточнил Исим.

– Возможно… – уклончиво ответил эфиоп. – Это всего лишь домыслы. В действительности туда не ступал ни один эфиоп.

… Увиденное и услышанное в Лалибелле потрясло Исима. Ему требовалось время, дабы всё осмыслить.

Он шёл рядом с Кемалем мимо многочисленных келий, вырубленных в горной породе. Множество паломников ютилось в этих крошечных клетушках. Неожиданно один из них, с вида обезумевший старик, выбежал из своего укрытия и, потрясая посохом начал призывать к всеобщему покаянию.

К вящему удивлению Исима почти все паломники, что находились в кельях, покинули их и стали каяться в едином религиозном порыве.

Он почувствовал себя неловко, ибо ему хотелось присоединиться к эфиопам и в исступлении предаться покаянию.

– Мы возвращаемся на постоялый двор… – бросил он небрежно Кемалю. – А завтра же отправимся в Аксум.

… Аксум не произвёл на купца яркого впечатления, хотя город считался столицей Эфиопии и резиденцией царя Зара-Якоба, трепетно храня следы прошлого: крепость императора Калеба[61], гигантские каменные обелиски и священный резервуар для воды, в котором эфиопы совершали омовение в праздник Тимкат[62].

Мысли Исима постоянно возвращались в Роху-Лалибеллу, а именно к храму Бета Георгис, который охраняли воины Белых ангелов.

Посетив Аксум, купец заторопился в обратный путь. Ему хотелось поскорее ступить на свою галеру и достигнуть Александрии с её благодатным климатом. Ибо дневная жара и ночной холод эфиопской земли ему дались тяжело. Да и потом Исим соскучился по жене. Будучи в Александрии купца порой удручала излишняя покорность жены и готовность доставить наслаждение в любой момент, теперь же ему не хватало именно этого.

Обратный путь до небольшого прибрежного селения, к причалу которого пришвартовалась галера Исима, занял почти неделю. Ибо постоянно дули песчаные ветры, досаждавшие путешественникам. Приходилось делать частые привалы.

Исим почувствовал истинное душевное облегчение, когда увидел свою галеру и взошёл на её борт. Он тотчас отдал приказ, отчаливать от берега и направиться вниз по течению к Омдурману, где он планировал сделать остановку, дабы пополнить запасы провианта и пресной воды.

На протяжении последующего плавания купца одолевали мысли: «Неужели библейский Ковчег хранится в храме Бета Георгис?.. Иначе, зачем тогда его охранять?.. Лалибелла провёл долгое время в Иерусалиме, спасаясь от гнева своего сводного брата… Там он сошёлся с крестоносцами… Иначе как он мог захватить трон? Крестоносцы помогли ему… Несомненно, под их руководством были построены скальные храмы… Вероятно, Лалибелла поделился с ними тайной Ковчега и они стали Хранителями священной реликвии…»

Затем Исим долго сомневался: сообщать ли Марко де Пуэстро о своих домыслах? Или не стоит? А, если и сообщить, то, каким образом извлечь из всего этого выгоду?

Глава 11

Исидора и Консуэло благополучно вернулись из Лиона в Аржиньи. Женщины пребывали в прекрасном настроении и поспешили поделиться с графом своими впечатлениями.

Если же Консуэло собиралась просто поведать Шарлю о том, какие наряды она заказала, то Исидора хотела переговорить с ним совершенно на другую тему.

Её по-прежнему мучил вопрос: зачем тамплиеры оставили на стенах башни зашифрованную подсказку по поводу Ковчега, почти ясно указывая на его пребывание в Эфиопии? Увиденные Исидорой барельефы в церкви Девы Марии в Лионе позволили ей предположить, что послание явно оставлено последователям ордена. По всей видимости, оно было нанесено на стену башни ещё в те времена, когда орден процветал, а французские короли благоволили к нему. Неужели магистр де Божё, которому некогда принадлежал замок Аржиньи, предвидел печальный удел своих собратьев в будущем? И именно им он оставил послание, прошедшее сквозь века, дабы те смогли умело распорядиться ценным наследием ордена. А, возможно, именно при помощи Ковчега восстановить своё влияние в Европе и Палестине…

  54  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×