Нибелунги. История любви и ненависти

…Тем временем к берегам Ворбетамагуса причалил драккар, принадлежавший Зигмунду. На берег сошёл посланник фризов. В сопровождении немногочисленного эскорта он направился в королевскую резиденцию.

Вскоре посланник передал Петронию Квинту, первому советнику, тревожную весть: саксы вступили в союз с данами и намереваются напасть на Фризию и Бургундию. Советник внимательно выслушал фриза, понимая, что следует готовиться к войне…

Затем посланник уведомил Петрония, что некая Корнелия, незаконно рожденная дочь Зигмунда сбежала из-под отцовской опеки и, вероятнее всего, скрывается в Ворбетамагусе, обретя защиту принца Зигфрида. Советник заверил посланника, что примет все меры по возвращению беглянки во Фризию. Сам же подумал: «Отважная девчонка! Это надо же сбежать из-под крыла Зигмунда! Непременно при возможности помогу ей…»

После чего посланник откланялся и отправился к Зигфриду. Молодой принц принял соотечественника неохотно: его помыслы были заняты Кримхильдой и тем, как снискать расположение Гунтара. Известие о бегстве Корнелии, которую он видел много лет назад ещё малышкой, он выслушал без малейшего интереса, но при упоминании о грядущей войне, тотчас оживился.

«Вот он мой шанс отличиться! – мысленно ликовал Зигфрид. – Я не упущу его и стану героем! Тогда Кримхильда будет моей!»

Глава 4

Румелия, облачённая в свои лучшие одежды, стояла перед Зигмундом. Тот придирчивым взором смерил бывшую наложницу.

– Что ж, выглядишь обворожительно… – заметил король. – Жаль, что я уже не смогу насладиться твоей красотой. Тебе придётся ублажать саксонского ярла… Надеюсь, мой подарок придётся ему по вкусу. К тому же я решил присовокупить к щедрым дарам ещё кое-что… Вернее сказать, кое-кого…

Король трижды хлопнул в ладоши – дверь отворилась, в покои вошла нарядно одетая девушка.

– Это Лауренция, одна из моих незаконнорожденных дочерей. – Произнёс Зигмунд, обращаясь к бывшей наложнице. – Я решил присовокупить её к дарам… Так, что вы вместе отправитесь в Сахен-Анхельт. Вас будет сопровождать Иннокентий. Не сомневаюсь, он найдёт нужные слова, дабы убедить ярла сохранить мир.

Румелия ощутила комок в горле. Она, поддавшись некоему порыву, на свой страх и риск приблизилась к девушке.

– Не бойся, дитя моё… Ты хороша собой и ярл непременно воспылает к тебе страстью. – Попыталась Румелия подбодрить девушку.

Лауренция устремила на женщину дерзкий взор и произнесла:

– Я не боюсь. Для меня честь разделить ложе с королём саксов и понести от него ребёнка. Не сомневаюсь, что стану его любимой наложницей!

Румелия в смятении отпрянула и невольно перевела взор на Зигмунда. Тот лишь усмехнулся.

– Вот пример тому, как должна поступать дочь! – не преминул высказаться он. Румелия восприняла его слова, как упрёк.

Лауренция зарделась от похвалы.

– Благодарю вас, мой король! – произнесла она, поклонившись.

– Итак, вы покидаете латифундию немедленно! – отдал приказ Зигмунд. – Эскорт Иннокентия уже прибыл за вами.

* * *

Иннокентий с тяжёлым сердцем принял на себя возложенную королевской четой миссию. Поначалу он попытался убедить Зиглинду, чтобы та по согласованию с королём отправила в Сахен-Анхельт другого посланника. Но королева, а, следовательно, и король, были непреклонны.

– Я хочу, чтобы именно ты провёл переговоры о мире. – Непреклонно изрекла королева. – Если тебе это удастся, ты спасёшь Фризию и обретёшь безмерное доверие соплеменников. Твой авторитет, как государственного деятеля резко возрастёт. А в сложившейся ситуации нам это только на пользу.

Иннокентий прекрасно понимал, что замышляет королева. Она уготовила ему роль «правой руки» Зигфрида, будущего короля. Разумеется, он выполнит сие поручение с честью: дары саксонскому ярлу будут доставлены; он применит всё своё красноречие, дабы добиться мира. Ценой тому станет не только любовь и безмерное доверие королевы, но и власть.

По дороге к латифундии Иннокентий размышлял: а так ли нужна ли ему власть? А любовь королевы? В конце концов, он пришёл к выводу: что при нынешнем положении дел в государстве и любовь и власть связаны неразрывно… Увы… И какие бы смятения не охватывали его разум и душу – любовь королевы и государственная власть для него стали смыслом жизни.

Наконец кортеж советника достиг латифундии. Ему не хотелось спешиваться с коня, но по долгу службы ему следовало нанести прощальный визит королю перед дальней дорогой.