Меровинги. Король Австразии

– За что?! – вскочил Тьерри, мгновенно проснувшись.

– За то, что ленив, нерадив и забывчив! – Андсвар схватил Тьерри за горловину рубашки и гневно тряхнул. – И за то, что выглядишь, как последний нищий!

Тьерри посмотрел на свои грязные руки и рубашку, пропахшую крысами и гнилыми трубами. «Да, коннетабль прав: выгляжу я хуже нищего…» – подумал он, огорчившись.

Андсвар меж тем подтащил Тьерри к вороной лошади, стоявшей почти посреди огромной королевской конюшни, тряхнул его для порядка еще раз и тем же гневным тоном продолжил:

– Почему навоз не убран?! Почему свежего сена нет?!

Изрядно удивленный незаслуженными упреками, Тьерри молча стоял, переводя недоуменный взгляд с коннетабля на совершенно чистую лошадь и положенное им вчера вечером в ее загон свежее сено.

– Но я же вчера… – попробовал он возразить, однако Андсвар грозно перебил:

– Молчать! Будешь перечить – велю выпороть. Негодный из тебя помощник! Или ты возомнил, что ежели являешься бастардом, тебе все можно?!

Тьерри круглыми от ужаса и обиды глазами взирал на Андсвара, совершенно не понимая произошедшей с тем разительной перемены по отношению к себе. После стольких лет усердного труда на конюшне он никак не ожидал услышать подобных оскорблений!

– Но, коннетабль… – Тьерри вновь попытался сказать хоть слово в свою защиту, однако не успел: Андсвар со всего размаху ударил его в ухо, и юноша упал на сено рядом с буланой кобылой. Он застыл, решив, что жизнь кончена. Все хотят убить его! Даже коннетабль Андсвар, который был чрезвычайно добр к нему все последние годы…

* * *

Андсвар вышел прочь из конюшни, продолжая ругать «бастарда-неумеху» последними словами.

Тьерри лежал на сене ничком, желая лишь одного: умереть! В голове шумело. Неожиданно он вспомнил, что оставил свой скрамасакс возле лаза в отопительную систему. «Эх, был бы скрамасакс при мне, я непременно зарезал бы коннетабля! – мелькнула в голове страшная мысль. – А потом – и себя. Надоело выслушивать всю жизнь одни лишь оскорбления: то бастард, то нерадивый помощник!..»

И вдруг над ухом, прямо из сена, раздался возбужденный шепот Эйнара:

– Лежи и не шевелись! Просто молчи и слушай меня… В общем, отец нарочно тебе взбучку устроил, так что ты не обижайся на него… – Тьерри оторопел: это еще что за причуды?! Но, повинуясь совету друга, остался лежать недвижно. – Вчера отец случайно узнал, – продолжал меж тем Эйнар, – что за тобой неустанно следят люди, которым приказано тебя убить… Возможно, отравить… Надеюсь, сам догадываешься, кем приказано?! Словом, сегодня мы с тобой по приказу отца снова отправимся на Эну – купать лошадей… – Тьерри незаметно кивнул в знак согласия. – А когда чистку лошадей закончим, зайдем в реку и сами – вроде как искупаться решили. Порезвимся у берега для виду, а потом ты заплывешь на середину Эны и начнешь якобы тонуть. Только «тони» как можно громче! Все знают, что я боюсь воды и плохо плаваю, так что никого не удивит, когда я не спасать тебя кинусь, а побегу за помощью. Ты же в это время должен незаметно вынырнуть у берега и затаиться в зарослях камыша. В общем, просидишь в камышах до поздней ночи, пока я не принесу тебе одежду, еду и мешочек серебряных монет… А теперь поднимайся и иди за свежим сеном…

Тьерри послушно встал и поплелся исполнять наказ друга. Мысли в голове путались: «Каким образом коннетабль узнал, что от меня хотят избавиться, если Клотильда поведала о том своей камеристке только вчера? Кто мог сообщить ему? Одрия?.. Исключено: она предана королеве как никто другой… Впрочем, там была еще одна женщина… Кажется, по имени Кейтлин… Может быть, она?..»

Тьерри набрал из стога охапку сена, обвязал ее широким куском холста, закинул тюк на спину и отправился обратно, в конюшню. Стоило ему разложить сено в кормушке вороной кобылы, как за спиной раздался громкий и «высокомерный» голос Эйнара:

– Какой же ты медлительный, Тьерри! Недаром отец тобой недоволен! По-хорошему прошу: прояви, в конце концов, радение! Не то он прикажет тебя выпороть, можешь не сомневаться!

– Я постараюсь, – так же громко «пообещал» Тьерри.

– Тогда поторопись! Отец приказал вычистить и искупать трех рыжих жеребцов в Эне!

– Я готов, – повернулся бастард к другу.

Эйнар многозначительно подмигнул ему.

* * *

Когда с чисткой лошадей было покончено, Эйнар «неожиданно» (и уже привычно громко) «поинтересовался»:

– Тьерри, а ты смог бы доплыть до противоположного берега Эны?