Верь в мою ложь

— Ты не можешь отказаться, Барбара! Да и в любом случае тебе ведь начальство приказало! И это совсем не больно! — Тут Хадия понизила голос: — И не забывай о Дорчестере, Барбара. Мы потом будем пить чай в Дорчестере! Мама говорит, там у них есть человек, который играет на пианино, пока все пьют чай, и ещё постоянно ходят люди с серебряными подносами, просто заваленными сэндвичами, и ещё говорит, что там подают свежие лепёшки, горячие, а потом ещё пирожные. Кучи пирожных, Барбара!

Барбара с неохотой уступила. Она встретит их в Найтсбридже. Стоило немного пострадать ради чая и сэндвичей на серебряных тарелках.

Посещение салона красоты стало для Барбары тем, что полицейские психологи назвали бы «испытанием взросления». Дасти, стилист Анджелины, полностью соответствовал её описанию. Когда Барбара устроилась в кресле одного из его подчинённых, Дасти подошёл к ней, окинул взглядом и сказал:

— Боже! Из какого века ты сюда вывалилась?

Он был худощав, хорош собой, его волосы были уложены острыми прядями, а такой загар в ноябре можно было получить только в солярии, причём нужно было провести там такое количество часов, что это уже грозило раком кожи. Дасти не стал ждать от Барбары ответа. Вместо того он повернулся к ученику и сказал:

— Сделаешь короткую стрижку по модели один-восемьдесят-два и доведёшь по схеме шестьдесят-четыре. А уж я проверю всё как следует. — Потом он сказал Барбаре: — И раз уж ты их так запустила, вполне могла бы подождать ещё шесть недель, и я бы сам тобой занялся. Что за дрянь у тебя вместо шампуня?

— Жидкость «Фэйри». Я всё ею мою.

— А… шутишь, конечно. Но шампунь ты покупаешь в супермаркетах, так?

— А где ещё я могу покупать шампунь?

Дасти в ужасе закатил глаза к потолку.

— Боже!.. — И тут же уставился на Анджелину. — Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

После этого он послал Анджелине воздушный поцелуй и предоставил Барбару ученику. Малышку Хадию Дасти просто не заметил.

В конце того, что показалось Барбаре настоящим адским испытанием, она вышла из-под рук ученика Дасти с пышной округлой стрижкой; её волосы кое-где отливали серебристой белизной, а кое-где — едва заметным осенним красным золотом. Ученик — который в итоге оказался никаким не Седриком, а совсем даже наоборот, молодой женщиной из Эссекса, очень милой, несмотря на четыре колечка в губах и татуировку на груди, — подробно объяснила Барбаре, как именно нужно ухаживать за волосами и что пользоваться нужно не жидкостью «Фэйри» или чем-то в этом роде, а только невероятно дорогим составом, который «сохраняет цвет, улучшает кожу, излечивает фолликулы» и вообще полностью изменяет жизнь.

Барбара с содроганием заплатила за флакон и с недоумением подумала, в самом ли деле женщины способны с лёгкостью выливать себе на голову такое дорогущее средство? А ведь придётся ей это делать…

Тем не менее утром, принимая душ, Барбара защитила новую безумно дорогую причёску от воды, надев на голову пластиковую шапочку. Она как раз натянула на себя просторные фланелевые брюки и футболку с капюшоном и собралась позавтракать печеньем с клубничной начинкой, когда услышала за дверью взволнованный голосок Хадии, и тут же девочка постучалась.

— Ты там, Барбара? Ты дома? — закричала Хадия. — Я привела папу, чтобы он посмотрел на твою новую причёску!

— Ох, нет-нет-нет! — прошептала Барбара.

Она была ещё не готова к тому, чтобы её кто-то увидел, и уж тем более Таймулла Ажар, чей голос она уже услышала, хотя и не могла разобрать слов. Она замерла, надеясь, что Хадия решит, что она уже ушла, но надежда на это была невелика. Было всего восемь утра, а Хадия отлично знала привычки Барбары, да даже если бы и не знала, всё равно ведь машина Барбары стояла прямо напротив окон квартиры Ажара. Так что не оставалось ничего другого, кроме как открыть дверь.

— Видишь? — восторженно запищала Хадия, хватая отца за руку. — Ты видишь, папа? Мы с мамулей вчера отвели Барбару к мамочкиному мастеру. Разве не здорово получилось? В Дорчестере все обращали на неё внимание!

Ажар сказал:

— Ах… Ну да. Вижу.

Барбара почему-то не услышала особого восторга в его тоне. Она откликнулась:

— Разница есть, да? Когда я увидела себя утром в зеркале, перепугалась до полусмерти.

— Ну, не так уж это и страшно, — серьёзно произнёс Ажар.

— Пожалуй. Ну да. Я хочу сказать, я сама себя не узнала.