Верь в мою ложь

Вопрос был простым, и ответ тоже.

— Не могу, — сказала Барбара.

— Ну, в общем, мне хотелось, чтобы она познакомилась со своей роднёй. С другими детьми hari. Но он и слышать об этом не желал.

— И в этом причина ссоры?

— Мы уже сталкивались из-за этого. Это единственный предмет, из-за которого мы ругаемся. Ответ всегда один и тот же: «Этого никогда не будет», словно решил распоряжаться всеми жизнями. Когда он такое говорит, я не в силах реагировать нормально. И ещё я взрываюсь, когда он заявляет, что у нас с ним не должно больше быть детей. «У меня их трое, — так он говорит. — И больше мне не нужно».

— Он может и передумать.

— За столько лет не передумал, так что не думаю, что это может случиться впредь.

— Ну, можно ему ничего и не говорить…

— В смысле познакомить Хадию с её родными? — Анджелина покачала головой. — Я понятия не имею, где они живут.

Я понятия не имею, как зовут её братьев или сестёр, кто их мать. Она могла вернуться в Пакистан, насколько я поняла из его слов.

— Нет, я хотела сказать, что случается ведь и незапланированная беременность. Хотя это немножко… ну…

— Он мне такого не простит. А я и так уже за многое просила у него прощения.

Барбара подумала, что Анджелина готова перейти к другой теме, объяснить, по каким причинам оставила Ажара и Хадию и «уехала в Канаду», как это называлось. Но Анджелина не стала этого делать. Вместо того она сказала:

— Я так люблю hari, знаешь ли… Но иногда я его так же сильно ненавижу. — Она улыбнулась иронии собственных слов. А потом решила оставить всё это. — Знаешь, ты выжди с час, а потом позвони ему на мобильный. Hari сделает всё, о чём ты попросишь.

Камбрия, озеро Уиндермир

Накануне Манетт сочла, что отец не сказал ей всей правды о Вивьен Талли. Она также решила, что только собственная трусость помешала ей нажать на него. Конечно, это было глупо, но суть была в том, что Манетт не желала выказывать даже малейшие признаки слабости в присутствии отца. Она во многом продолжала оставаться той маленькой девочкой, которая верила, что может заменить Бернарду Файрклогу желанного сына, если как следует постарается. А большие мальчики не плачут, значит, и она не должна. И потому всё то, что грозило взрывом эмоций на глазах внимательно наблюдавшего за ней отца, было недопустимым.

Но тема не была закрыта. С чего бы? Если Ян в течение многих лет ежемесячно переводил деньги на счёт Вивьен Талли, Манетт не желала забывать эту историю; дело ведь касалось не только её самой, но и её матери. В конце концов, именно её мать являлась настоящей владелицей «Файрклог индастриз». И это было наследство Манетт. Отец мог достаточно долго успешно управлять компанией, но всё равно это была частная компания, с небольшим, но могущественным советом директоров. И не отец Манетт, а её мать была председателем правления. Отец самой Валери вовсе не был дураком. И хотя Берни Декстер превратился в Бернарда Файрклога, это не значило, что в его венах стала течь кровь Файрклогов. А старший Файрклог ни за что на свете не стал бы рисковать тем, что «Файрклоги» может оказаться в руках человека, который не является урождённым Файрклогом.

Манетт решила обсудить всё это с Фредди. К счастью, у него накануне вечером не было свидания с Сарой, хотя он долго говорил с ней по телефону, и его приглушённый голос звучал весело и нежно. Манетт стиснула зубы, слушая всё это, а когда у неё уже заболели челюсти, но разговор всё не заканчивался, она просто ушла в гостиную и забралась на тренажёр, и топталась на беговой дорожке до тех пор, пока не промокла насквозь от пота. Наконец явился Фредди; лицо у него слегка разрумянилось, а кончики ушей порозовели. Манетт пришла к выводу, что парочка занималась сексом по телефону, чего она никак не ожидала от Фредди.

Манетт бежала на дорожке ещё пять минут, чтобы её тренировка не выглядела нарочитой. Фредди изобразил губами восторженное «О!» и отправился в кухню. Там она его и нашла — склонившимся над журналом с кроссвордами, задумчиво постукивавшим по щеке шариковой авторучкой.

— Сегодня никуда не уходишь? — спросила Манетт.

— Надо немножко передохнуть, — ответил Фредди.

— Устал старый петушок, да?

Фредди вспыхнул.

— Ох, нет. Он вполне трудоспособен.

— Фредди Макгай!

Глаза Фредди расширились, только теперь он понял игру слов.