Верь в мою ложь

— А… — произнёс Линли.

Файрклог улыбнулся.

— «Файрлу», — сказал он для окончательной ясности.

И это действительно сказало Томасу всё.

Бернард Файрклог приобрёл известность прежде всего потому, что изобрёл весьма и весьма необычный санузел и тут же запустил его в широкое производство. Однако получил титулы и взлетел на вершины потому, что благодарная нация отметила его благотворительную деятельность, в частности, огромные пожертвования на исследования рака поджелудочной железы. И всё же Файрклогу так и не удалось избавиться от того, чтобы его имя ассоциировалось с санузлами, и бульварные газетёнки вовсю резвились, говоря о его рыцарстве и последующем возведении в звание пэра, утверждая, что на Файрклога пролилась «королевская струя».

Хильер показал на стол. Линли следовало присоединиться к этим двоим. Не спрашивая, Хильер налил в чашку кофе, и когда Линли и Файрклог уселись, просто пододвинул чашку к инспектору вместе со сливочником и сахарницей.

— Бернард просит нас об одной услуге, — сообщил помощник комиссара. — Но это дело сугубо конфиденциальное.

Теперь понятно, почему они собрались именно в «Твинсе», подумал Линли. Это объясняло и то, что встреча была назначена в такое время дня, когда члены клуба либо дремали над газетами, либо играли в сквош в подвальном зале. Линли кивнул, но не произнёс ни слова. Он только посмотрел на Файрклога, который достал из кармана белоснежный носовой платок и аккуратно промокнул лоб. На лбу промышленника выступило несколько капелек пота. Но в комнате отнюдь не было чрезмерно жарко.

Файрклог сказал:

— Мой племянник, Ян Крессуэлл, сын моей покойной сестры… утонул десять дней назад. В южной части озера Уиндермир, где-то после семи вечера. Его тело нашли только на следующий день. Моя жена его обнаружила.

— Примите мои соболезнования.

Это, конечно же, был совершенно машинальный ответ. На лице Файрклога ничего не отразилось.

— Валери любит рыбачить, — пояснил лорд инспектору, и это замечание могло показаться ничего не значащим, если бы не продолжение: — И она по нескольку раз в неделю берёт маленькую гребную шлюпку… Странное увлечение для женщины, но так уж оно сложилось. Она много лет этим занимается. Мы держим лодку для неё вместе с несколькими другими в лодочном доме в нашем поместье, и именно там и было тело Яна. В воде, лицом вниз, на затылке большая рана, хотя крови уже не было.

— И на что это было похоже?

— Он, должно быть, поскользнулся и потерял равновесие, когда хотел выйти из лодки. Он это любил, грести. Упал, ударился головой о причал — причал там каменный — и полетел в воду.

— Не умел плавать или потерял сознание?

— Второе. Ужасный несчастный случай, согласно дознанию.

— Но вы с этим не согласны?

Файрклог повернулся в кресле. Он как будто бы решил посмотреть на картину, висевшую над камином в дальнем конце комнаты. Это было нечто странное, в стиле сатирических гравюр Уильяма Хогарта: часть цирковой арены, по которой разбросаны всякие вещи, и грабли, у которых вместо зубцов были человеческие фигурки. Видимо, тоже некое напоминание о близнецах. Файрклог долго смотрел на картину, потом наконец сказал:

— Он упал потому, что два больших камня причала расшатались. И сдвинулись с места.

— Да, понимаю.

Хильер пояснил:

— Бернард думает, что эти камни могут кое-что рассказать, Томми. Лодочный дом строили больше ста лет назад, и с тем расчётом, чтобы он простоял ещё не одну сотню. И причал в нём — тоже.

— Но если коронёр признал это несчастным случаем…

— Не то чтобы я ему не верил, — быстро произнёс Файрклог, — нет. Но…

Он посмотрел на Хильера, как бы прося помощника комиссара закончить мысль. Хильер так и сделал.

— Бернард хочет быть полностью уверенным в том, что это действительно несчастный случай. Тут замешаны интересы семьи.

— И чего же опасается семья?

Оба мужчины замолчали. Линли перевёл взгляд с одного на другого и сказал:

— Вряд ли я смогу что-либо прояснить, блуждая в темноте, лорд Файрклог.

— Бернард, просто Бернард, — пробормотал Файрклог, хотя Хильер взглядом дал ему понять, что подобная фамильярность до добра не доведёт. — Вообще-то родные зовут меня Берни. Но и Бернард сойдёт. — Он потянулся к своей чашке. Хильер хотел долить ему кофе, но Файрклог, похоже, просто хотел чем-то занять руки. Он перевернул чашку, внимательно её осмотрел и наконец сказал: — Я хочу быть уверенным, что мой сын Николас никак не причастен к смерти Яна.