Куда приводят мечты

Ещё четверть часа пролетело в полной тишине.

– Да нет здесь никого, – сказала Майя. – Всё мерещится. Скажи мне лучше букву.

– Как тебе не надоест?! Ха, – сказала Юля.

– Ха... ха... – размышляла старшая. – Нет, я же что-то знала... Точно помню...

В эту же секунду до ушей девчонок донеслось:

– БЛИН!

Обе тут же вскочили.

– Эй, слышь, там кто-то есть! – внезапно раздалось из темноты.

– Кто? Призраки!!! – ответил второй голос.

– Граф Дракула! – забавно пискнул третий. – Чёрт, врубай фонарик!.

Так случилось, что и Майя, и тот незнакомец, кому был адресован сей приказ, включили фонари одновременно. Два пучка лучей столкнулись и смешались в темноте, сломав всю маскировку девочек одним концом и высветив вторым испуганные лица траншейщика и мусорщиков.

– Это вы, что ль? – кисло выдавил один из пацанов. – А призраки где?

– Да сам ты призрак, блин! – сказал ему товарищ и отвесил сочный подзатыльник.

Третий – парень с родинкой под глазом – промолчал. Он просто глупо уставился на девчонок, так, как будто они правда были привидениями.

Немного успокоившись, Юля сообщила:

– Так и знала, что всё это – одни сказки!

По пути обратно Майя, чуть разочарованная, вспомнила:

– Хараре!

– Что? – спросила Юля. – Это ты кому?

– Хараре. Зимбабвийская столица.

5

День несправедливости

С утра шёл дождь – злой враг всех археологов. Раскоп – то есть та яма, где все ковырялись – стал похож на ванну. В чёрной жиже плавали ошмётки бересты, какой-то мусор и оставленная с вечера скамеечка. Траншейщик изловчился и поймал её. Два мусорщика бегали, вычерпывая воду и бурча себе под нос ругательства: для них, обычно праздных, наконец пришла пора работать. Остальные все сидели под навесом. Ждали солнца.

Важные студенты снова обсуждали свою заумь, изредка хихикая над тем товарищем, который вместе с Майей продолжал искать обломок гусляра: ведь им-то дождик не мешал. Носилки с той землёй, где, вероятно, могла находиться голова, втащили под навес – и парочка работала.

Студенты посмеялись, позевывали, обсудили свою «историографию» и явно заскучали.

– Миша! – предложил вдруг кто-то. – Спой нам песню!

И пошёл концерт...

• Усадьба Б просыпается с дождем,
• А боярин Волк совсем усоп,
• Он разложился на кожу, кости и навоз,
• А раскоп всё идет и идет по плану.
• И земля превращается в грязь,
• И все идет по плану, Все по нивелиру.
• Еще на первом курсе сказал я себе
• Не участвовать больше в раскопках любых,
• Но в руках моих штык-лопата и совок,
• Как это трогательно – штык-лопата и совок,
• И вот носилки уж полны,
• И все идет по плану, Все идут к отвалу.
• Нас подняли ночью, прямо в раскоп,
• Мы все думали, что это будет расстрел,
• Но нам дали в руки лопаты-совки,
• И сказали, чтоб завтра был материк!
• Мы копаем среди ночи и знаем,
• Что все идет по плану, Грамоты по плану.^[2]

Майя романтически вздохнула.

– А между прочим, – вылезла Олеся, как только песня кончилась, – сегодня по раскопу призраки гуляли! Я сама их видела.

– Ой, ладно гнать-то! – грубо заявил в ответ один из мусорщиков: видимо, боялся, что сейчас всем скажут, как смешно он потащился ночью «на охоту» и кого «поймал».

– Молчал бы! Сам дурак! – отрезала Олеся. – Я ж живу в соседнем доме. Около двенадцати в окно-то посмотрела: а там – эти! Всякие огни горят! Такой кошмар, вообще...

– Та-а-ак! Мракобесие – отставить! – возле спорщиков возникла Анна Александровна. – Здесь призраков не водится и впредь не заведётся! Всем понятно? Смотрите лучше, что я принесла вам.

У начальницы участка был в руках вчерашний кусок грамоты – очищенный и влажный.

– Ну и кто сможет прочитать теперь? – спросила она с вызовом.

Студенты собрались вокруг, задумались. Первая же буква озадачивала многих. Но не всех, к счастью:

– От Улиты ко Дмитр... – прочёл певец.

– Водати... Офоносу... – продолжал его товарищ.

– Плакахся зело иже гор... – крикнул кто-то.

– Вылази в пяток ко...! – радостно закончили студенты.

– Что, вкусили, какова интрига? – весело спросила Анна Александровна.

– Да... злобный Офонос!

– Вот вам – традиционная мораль!

Девчонки ничего не понимали. Разве то, что кто-то плакал, кто-то вылез. И что грамота написана Улитой – дочерью боярина. Но Анна Александровна всё быстро объяснила:

– От Улиты к Дмитрию. Смотрите, в то время как Волк пытается сосватать свою дочку за большую шишку Афанасия, девчонка закрутила роман с местным парнем. Тут она как раз об этом: «вдать мя Офоносу» – то есть «выдать меня замуж». Ей он явно не по вкусу: очень плакала. А тут – вот смелая девчонка! – Димку на свидание приглашает. «Вылази» – по-древнерусски «выйди», «появись». «Выйди в пятницу». Эх, жаль, у нас только обрывок! Хорошо бы отыскать вторую часть...

---

2 Стихи М. Киселёва по мотивам произведения Е. Летова.