Глубина в небе

Он влез в одежду и вышел в коридор, передвигаясь обычными для невесомости толчками, подтягиваясь, отталкиваясь от стен на поворотах, уклоняясь от столкновений с идущими медленно или навстречу. Фам Тринли. Фам Нювен. Миллиард должен быть людей с именем Фам, и сотня флагманов с названием «Фам Нювен». Сведения из вчерашнего поиска в библиотеке медленно возвращались в сознание – те дурацкие мысли, которые он обдумывал как раз перед сном.

Но правда о капитане Парке не была сном. Подходя к рабочему залу, Эзр двигался уже медленнее.

Вплыв внутрь, он поздоровался еще от двери с Ханте Веном. Настроение было относительно спокойным. Он быстро узнал, что Рейнольт снова включила в сеть уцелевших фокусированных, и больше вспышек не было. На дальнем потолке Фам Тринли разглагольствовал о том, что вызвало разбегание и почему опасность уже миновала. Тот самый Фам Тринли, с которым Эзр имел дело по нескольку килосекунд каждого перекрытия Вахт с самого нападения. От этого и сон, и сеанс работы с библиотекой сразу стали тем, чем должны были быть – полным абсурдом.

Наверное, Тринли услышал, как он говорил с Ханте. Старый фанфарон повернулся и на мгновение взгляд его упал на Винжа. Он ничего не сказал, не кивнул, и даже если бы шпионы эмергентов глядели точно туда же, куда глядел Эзр, это ничего бы не изменило. Но для Эзра Винжа это мгновение растянулось в вечность. В этот момент исчез шут, которого звали Фам Тринли. Не было в его лице дурацкой надменности, а была одинокая спокойная властность и признание странного ночного разговора. Как-то оказалось, что это не было сном. Связь не была волшебством. А этот старик на самом деле Пропавший Принц Канберры.

27

– Но ведь первый снег! Неужели не хочешь посмотреть?

В голосе Виктории прибавилось чуть хныканья – интонация, которая ни на кого не действовала, кроме вот этого старшего брата.

– Ты уже играла в снегу.

Да, когда папа их повез в поездку на дальний север.

– Брент, это же первый снег в Принстоне! По радио сказали, что он закрыл Утесы целиком!

Брент был поглощен своими палочками и колесами, бесконечными блестящими поверхностями, которые с каждым днем становились все сложнее. Сам он никогда бы и не подумал тайком выбраться из дому. Еще несколько секунд он продолжал работу со своей конструкцией, не обращая внимания на сестру. Брент всегда воспринимал неожиданности именно так. Он хорошо работал руками, но мысли до него доходили туго. Еще он был очень застенчив – угрюм, как говорили взрослые. Голова его не шевельнулась, но Вики знала, что он смотрит на нее. Движения его рук, снующих взад-вперед около модели, не замедлились – он что-то собирал, что-то разбирал. И наконец он произнес:

– Нам не полагается этого делать, не сказав папе.

– Ха! Ты же знаешь, что он спит. Сейчас еще холодное утро, а потом потеплеет, и мы пропустим. Ладно, давай ему записку оставим.

Сестра Гокна стала бы спорить об этом и о том, в конце концов задавив Вики разумными рассуждениями. Брат Джирлиб разозлился бы за попытку им манипулировать. А Брент спорить не стал, вместо того вернувшись на несколько минут к своей тонкой работе с моделью, частично наблюдая за ней, частично изучая систему штырей и соединений, выходящую из-под его рук, а частично глядя через весь Принстон на пленку инея, покрывшую ближние горы. Из всех ее братьев и сестер он единственный, кому на самом деле не хотелось бы идти. С другой стороны, он был единственный, кого она в это утро нашла, и он выглядел взрослее даже Джирлиба.

Через несколько минут он сказал:

– Ладно, если ты так хочешь.

Вики про себя усмехнулась: кто бы сомневался! Проскочить мимо капитана Даунинга будет сложнее – но не намного.

Было раннее утро. Солнце еще не осветило улицы под Домом-на-Холме. Виктория наслаждалась каждым вдохом – легкими уколами по бокам, вдыхая морозный воздух. Горячие цветки и лесные феи еще крепко свернулись в ветвях деревьев; сегодня они, может быть, даже не покажутся. Зато сейчас можно было видеть другое, такое, о чем она до сих пор только читала. В инее самых холодных низин медленно выползали хрустальные червячки. Эти храбрые пионеры долго не продержатся – Вики вспомнила радиопередачу, которую в прошлом году о них делала. Малыши будут погибать, пока холод не станет такой, что будет держаться целый день. И даже тогда должно стать намного холоднее, пока покажутся укорененные.

Вики быстро бежала в утреннем холодке, стараясь не отстать от брата. В такую рань вряд ли можно кого-нибудь встретить. Если бы не шум дальнего строительства, можно было бы себе представить, что они тут совсем одни, город пуст. Представить, как это будет в наступающие годы, когда холод наступит и останется, и выходить можно будет только как папа во время войны с тиферами. Всю дорогу вниз с холма Вики разрабатывала эту мысль, каждый аспект этого морозного утра превращая в фантазию. Брент слушал, время от времени вставляя предложение, которое удивило бы папиных взрослых друзей. Не такой уж он тупой, и у него есть воображение.