Глубина в небе

Смит кивнула:

– И ручаюсь, он хранится в подвалах более защищенных, чем священные драгоценности Тифштадта.

– Наверняка. Группа и близко не смогла подойти к конечному продукту. – Хранкнер кончиком руки постучал по каменной пыли. – Надеюсь, этого достаточно, чтобы вы могли доказать, что мы что-то нашли.

– Конечно! Еще как.

Аннерби удивленно глянул на Шерканера:

– Ты же с этим работал не больше четырех часов!

– Ты меня знаешь, Хранк. Пусть я на каникулах, но у меня есть свои хобби. – И наверняка лаборатория, чтобы ими заниматься. – При определенном освещении твоя каменная пыль весит на полпроцента меньше, чем в других условиях. Поздравляю, сержант, ты открыл антигравитацию.

– Я… – Трига Дипдаг была уверена, но Аннерби поверил только сейчас. – Ну ладно, мистер Немедленный Анализ, как же она действует?

– Понятия не имею! – Шерк просто вибрировал от восторга. – Ты нашел что-то по-настоящему новое. Чего там, даже… – Казалось, он подыскивал слова, потом нашел: – Но это штука тонкая. Я очистил образец пыли еще тоньше – и ничего не всплыло. Понимаешь, «антигравитационную фракцию» здесь не выделить. Я думаю, здесь что-то вроде группового эффекта. В моей здешней лаборатории больше не сделать. Я завтра с этим образцом полечу в Принстон. Помимо этого волшебства с весом, я обнаружил здесь только еще одну странность. В этих горных сланцах всегда есть небольшое содержание алмазных фораменов – но в этом веществе концентрация мельчайших фораменов – миллионная доля дюйма с гексагональной решеткой – раз в тысячу больше. Я хочу поискать следы классических полей в этой пыли. Может быть, эти частицы фораменов являются носителями чего-то. Может быть…

Шерканер Андерхилл пустился в дюжину спекуляций и обсуждение планов на дюжину дюжин экспериментов, которые в этих спекуляциях установят истину. И когда он говорил, с него будто свалился груз годов. Тремор остался, но все его руки бросили поводок поводыря, и голос его был полон восторга. Того самого энтузиазма, который подвиг его студентов и Викторию Смит и Аннерби на строительство нового мира. Пока он говорил, Виктория Смит встала с насеста и подошла к нему. Протянув правые руки, она сильно и порывисто обняла его за плечи.

Аннерби заметил, что сам улыбается Шерканеру, захваченный его словами.

– Ты помнишь, как ты нажил себе кучу хлопот на радио в «Детском часе?» Когда сказал, что все небо будет нашей глубиной? Господи, Шерк, с этой штукой зачем нужны будут ракеты? Мы запустим в космос настоящие корабли. Мы узнаем наконец, что породило тот свет, который мы видели во Тьме! Может быть, мы даже найдем в космосе другие миры!

– Да, но… – начал Шерканер вдруг ослабевшим голосом, будто отраженный к нему обратно энтузиазм заставил его вспомнить все препятствия, стоящие между мечтой и реальностью. – Но у нас остаются все те же конкуренты – Братство и достопочтенная Пьетра.

Хранкнер вспомнил свою прогулку по лесу на дне.

И нам все еще надо научиться жить во Тьме.

Годы снова вернулись к Шерканеру. Он потянулся погладить Моби и положил еще две руки на его поводок.

– Да, проблем много. – Он пожал плечами, будто признавая свой возраст и дальность пути к своим мечтаниям. – И все же я ничего больше не могу сделать для спасения мира, пока не вернусь в Принстон. Сегодня вечером у меня лучший случай увидеть, как большие массы народа реагируют на Тьму. Что ты думаешь о Первом Дне Тьмы, Хранк?

Вниз с вершин надежд, подлаживаясь под биологические ограничения пауков.

– Это – это страшновато, Шерк. Мы отбрасываем правила по одному, и сегодня днем я видел, что осталось. Даже если мы победим Пьетру, я не знаю, с чем нам придется иметь дело.

По лицу Шерканера пробежала прежняя улыбка.

– Все не так плохо, Хранк. – Он медленно встал, и Моби повел его к двери. – Почти весь народ в Калорике – это глупцы со старыми деньгами. Можно было ожидать некоторого распада. Но все же что-то можно узнать, наблюдая за ними. – Он махнул генералу. – Дорогая, я собираюсь пройтись по дну у стены. У этой молодежи могут быть кое-какие интересные озарения.

Смит встала с подушек, обошла Моби и чуть приобняла мужа.

– Возьмешь с собой обычную охрану? Без фокусов?

– Разумеется.

И Хранкнер почувствовал, что просьба была смертельно серьезной и что после событий двенадцатилетней давности Шерканер и дети Андерхилла научились воспринимать защиту как должно.