Мое время — ночная пора

— Томми, накажу! Не трогай тарелку! Джин услышала звон разбитого стекла.

— О, Боже, — вздохнула Пегги Кимболл. — Мисс Шеридан, я сижу с внуками и не могу сейчас разговаривать.

— Пегги, могу я встретиться с вами завтра? Я покажу вам факсы с угрозами. Можете проверить, я декан факультета и преподаватель истории в Джорджтауне. Я дам вам номер ректора колледжа. Я дам вам номер Сэма Дигана.

— Томми, Бетси, не ходите по стеклу! Минуточку... вы не та Джин Шеридан, которая написала книгу об Эбигейл Адаме?

— Да, это я.

— Надо же! Она мне понравилась. Я все о вас знаю. Я видела вас в «Сегодня» с Кэти Курик. Вы с ней прямо как сестры. Вы будете в «Глен-Ридже» завтра утром?

— Да, буду.

— Я работаю в больнице, в палате для новорожденных. «Глен-Ридж» как раз по пути. Уж не знаю, смогу ли помочь вам, но мы можем встретиться, выпить кофе. В десять утра?

— С удовольствием, — сказала Джин. — Пегги, спасибо вам огромное.

— Я позвоню вам из вестибюля, — поспешно сказала Пегги Кимболл, затем в ее голосе прозвучала тревога: — Бетси, накажу! Не дергай Томми за волосы! О, Боже! Простите, Джин, здесь уже настоящая драка. До завтра.

Джин медленно положила трубку. Судя по звукам, там просто бедлам какой-то, но она завидовала Пегги Кимболл. Ее обычным повседневным заботам из жизни обычных людей. Людей, которые присматривают за внуками, убирают за маленькими грязнулями разбросанную еду и битые тарелки. Людей, которые могут видеть своих дочерей, прикасаться к ним, говорить, чтобы машину вели внимательно, и возвращались домой к полуночи.

Когда позвонила Кимболл, Джин пыталась составить списки, в основном, людей, с которыми подружилась в доме престарелых и профессоров чикагского университета, где она проводила на подготовительных курсах все свободное время.

Сейчас она массировала виски, надеясь остановить надвигающуюся мигрень. Через час, в половине восьмого, по просьбе Сэма они соберутся на обед в небольшой столовой на бельэтаже отеля. В числе приглашенных гостей — выдающиеся выпускники Гордон, Картер, Робби, Марк и я, думала Джин, а также, само собой, Джек, организатор этой захолустной встречи выпускников. Чего Сэм надеется добиться, снова собрав нас всех вместе?

Изливая душу Марку, Джин испытывала смешанные чувства. В его глазах читалось изумление, когда он сказал:

— Ты хочешь сказать, что в день выпуска, когда ты, спотыкаясь, вышла на сцену для получения медали по истории и стипендии в Брин-Мор, ты знала, что ждешь ребенка, а парень, которого ты любила, в это самое время лежит в гробу?

— Я не жду ни обвинений, ни похвалы, — сказала она.

— Ради Бога, Джин! Я не превозношу и не порицаю тебя, — сказал он. — Но что за ордалия!^[17] Я приезжал в Вест-Пойнт бегать трусцой и несколько раз видел тебя с Ридом Торнтоном, но я и понятия не имел, что у вас нечто большее, чем дружеские отношения. А что ты делала после церемонии награждения?

— Обедала с отцом и матерью. Это был настоящий пир. Ведь они выполнили свой христианский долг в отношении меня, и могли с чистой совестью разойтись. Когда мы вышли из ресторана, я села в машину и поехала в Вест-Пойнт. Рида отпевали утром. Я возложила на его могилу цветы, которые поднесли мне родители на церемонии награждения.

— И вскоре после этого ты пришла к доктору Коннорсу?

— На следующей неделе.

— Джинни, — сказал Марк. — Я всегда считал, что тебе приходилось бороться за свое существование, как мне, но я и представить не мог, через что ты прошла в одиночку.

— Не в одиночку. Я сейчас переписываю всех, кто еще тогда знал об этом или мог узнать.

Марк кивнул.

— Я читал о твоей профессиональной жизни, а как насчет личной? Есть в ней кто-то особенный, или, может, был... Особенный настолько, что ты могла ему довериться?

Джин задумалась, подыскивая слова для ответа.

— Марк, помнишь, у Роберта Фроста: «Но словом данным я влеком: / Мне еще ехать далеко».^[18] Приблизительно так и у меня. До сих пор у меня не возникало необходимости рассказывать о Лили кому бы то ни было. У меня насыщенная жизнь. Я люблю свою работу, люблю писать книги. У меня много друзей, как мужчин, так и женщин. Но буду откровенна. Меня часто посещает чувство, будто в моей жизни осталось что-то невыясненное, неоконченное; такое ощущение, что сама моя жизнь пребывает в состоянии ожидания. Что-то следует завершить, прежде чем я избавлюсь от этого чувства. И мне кажется, я начинаю понимать, в чем причина. Я до сих пор сомневаюсь, может, мне стоило оставить ребенка? И теперь, когда она, возможно, нуждается во мне, а я совершенно беспомощна, мне хочется повернуть время вспять, получить еще один шанс, и на этот раз оставить ее.

---

17 Ордалия (ср.-лат ordalia) — в средневековом судебном процессе способ выяснения правоты или виновности тяжущихся сторон путем так называемого «суда божьего» (испытание огнем, водой и т.п.).

18 Р.Фрост. «Глядя на лес снежным вечером», пер. И. Кашкина.