Две девочки в голубом

Они с агентами обменялись взглядами.

Именно Стив озвучил то, о чем все они думали:

— Допустим, у него случится еще один приступ и он растеряется или потеряет сознание, пока будет получать указания по поводу передачи денег. Что произойдет тогда? Если Бейли не выйдет на связь, то, как сказал Крысолов, мы никогда не увидим наших детей.

Агент Тони Риалто не выразил вслух сомнений, которые переросли у него в полную уверенность: «Нам нельзя было позволить Бейли в этом участвовать. И почему он настаивал на своей так называемой помощи?»

20

В среду утром, в двадцать минут одиннадцатого, Лукас, не отрываясь, смотрел в окно своей квартиры, нервно дымя уже пятой сигаретой.

«А что, если Крысолов получит перевод в семь миллионов долларов и решит нас подставить? У меня есть запись его голоса, но, может быть, этого недостаточно, — думал Лукас— Если он выйдет из игры, что нам делать с детьми? Даже если Крысолов поступит с нами честно и организует передачу миллиона наличных, нам с Клинтом надо все сделать четко и убраться, пока не поймали. Что-то может пойти не так».

Лукас чувствовал это нутром, а к внутреннему голосу надо прислушиваться. Он убедился в этом еще в юности, когда его поймали копы. Не посчитавшись с этим, уже будучи взрослым, он на шесть лет угодил в тюрьму. В тот раз, вламываясь в дом, он чувствовал, что не следует туда входить, несмотря на то, что успешно миновал устройство сигнализации.

И интуиция не обманула. Каждое его движение было записано камерами автономной системы слежения. Если его с Клинтом поймают сегодня ночью, ему придется мотать пожизненный срок.

Насколько больна одна из девчонок? Если она умрет, будет еще хуже.

Зазвонил его телефон. Это был Крысолов. Лукас включил записывающее устройство.

— Дела идут хорошо, Берт, — сказал Крысолов. — Электронный перевод прошел. Мне совершенно ясно, что ФБР не станет приближаться к тебе слишком близко, чтобы не рисковать возвращением детей.

Он говорил рычащим голосом, полагая, что таким образом маскирует свой настоящий. Лукас затушил окурок сигареты о подоконник.

«Говори, говори, приятель», — думал он.

— Теперь твой ход, — продолжал Крысолов, — Если хочешь сегодня вечером пересчитывать деньги, внимательно выслушай мой план. Тебе понадобится краденый автомобиль. Ты уверял меня, что Гарри легко его достанет.

— Угу. В этом он и вправду силен.

— Мы выйдем на связь с Франклином Бейли вечером в восемь перед зданием «Тайм-Уорнер» на площади Колумба. В это время вы с Гарри должны припарковаться на Западной Пятьдесят шестой улице у прохода на Пятьдесят седьмую, как раз к востоку от Шестой авеню. Ты будешь в краденой машине. Заменишь номера этой легковушки или фургона на номера с другой машины.

— Без проблем.

— Вот как мы собираемся это сделать.

Слушая, Лукас вынужден был признать, что этот план имеет большие шансы на успех. Наконец, зачем-то заверив Крысолова в том, что возьмет с собой специальный сотовый, он услышал в трубке щелчок. Разговор был окончен.

«Ладно, — подумал он. — Я знаю, что мы делаем. Может быть, получится». Пока он прикуривал новую сигарету, зазвонил его сотовый.

Телефон лежал на тумбочке в его спальне, и Лукас поспешил, чтобы ответить.

— Лукас, — заговорил чей-то слабый напряженный голос, — это Франклин Бейли. Сегодня вечером вы мне понадобитесь. Если вы уже наняты, попросите, пожалуйста, напарника вас заменить. У меня очень важное задание на Манхэттене. В восемь часов я должен быть на площади Колумба.

Лихорадочно соображая, Лукас прижал к уху телефон и стал вытаскивать из кармана полупустую пачку сигарет.

— У меня действительно есть заказ, но, может быть, что-нибудь придумаю. Сколько времени вы там пробудете, мистер Бейли?

— Не знаю.

Лукас вспомнил о том странном выражении, с которым смотрел на него в пятницу коп, когда Бейли подъехал к дому Фроли, чтобы предложить свои услуги в качестве посредника. Если агенты ФБР, знающие, что у Бейли есть собственный шофер, обнаружат, что тот отсутствует, они могут заинтересоваться, почему он не смог обслужить постоянного клиента.

«Отказываться нельзя», — подумал Лукас.

— Мистер Бейли, — сказал он, стараясь придать голосу обычное угодливое звучание. — Найду кого-нибудь для другой работы. В какое время я вам нужен?

— В шесть часов. Вероятно, мы приедем намного раньше, но мне никак нельзя опаздывать.