Иногда нам кажется, что жизнь стала невыносимой. Особенно страшно...
— Бельман был у тебя в то время, когда убили Густо, — прошипел Харри. — Под ногтями у Густо была кровь Бельмана. Сжигатель Дубая — это доверенный соратник и ближайший друг детства Бельмана. Если ты сейчас же не расскажешь мне все, я позвоню своему человеку в «Афтенпостен», и завтра история будет в газетах. А к тому моменту все, что есть в моем распоряжении, будет лежать на столе у прокурора. И что из этого выйдет?
— Простите, — заговорил мужчина в смокинге. Он подошел ближе, продолжая оставаться на уважительном расстоянии. — Помощь нужна?
— Выметайся отсюда к чертовой матери!
На лице у мужчины появился ужас, возможно не из-за слов, которые он услышал, а из-за того, что слова эти произнесла Исабелла Скёйен, и он шаркающей походкой вышел из туалета.
— Мы трахались, — сказала полупридушенная Исабелла.
Харри отпустил ее и по выдоху почувствовал, что она пила шампанское.
— Вы с Бельманом трахались?
— Я знаю, что он женат, и мы трахались, вот и все, — произнесла она, потирая шею. — Внезапно появился Густо и поцарапал Бельмана, когда тот пытался выставить его вон. Если хочешь рассказать прессе о нашей связи, вперед. В таком случае я буду исходить из предположения, что ты никогда не трахал замужних женщин. И что тебе абсолютно наплевать на то, как газетные заголовки отразятся на жене и детях Бельмана.
— А как вы с Бельманом познакомились? Уж не хочешь ли ты сказать, что этот треугольник — Густо и вы — возник совершенно случайно?
— Как ты думаешь, Харри, как встречаются люди, занимающие высокие посты в органах власти? Оглянись вокруг. Посмотри, кто присутствует на этом приеме. Всем известно, что Бельман станет новым начальником полиции Осло.
— А тебе достанется кресло в городском совете?
— Мы встретились на открытии, премьере, вернисаже, уже не помню. Так случается. Можешь позвонить Микаэлю и спросить, когда это было. Только не сейчас, сегодня у него тихий вечер в кругу семьи. Просто… да просто так случается.
Просто так случается. Харри пристально смотрел на нее.
— А как насчет Трульса Бернтсена?
— Кого?
— Он ваш сжигатель, так ведь? Кто послал его в «Леон», чтобы разобраться со мной? Ты? Или Дубай?
— Господи, да о чем это ты?
Харри увидел. Она действительно не знала, кто такой Трульс Бернтсен. Исабелла Скёйен рассмеялась.
— Харри, ну же, не будь таким грустным!
Он мог бы сидеть в самолете, следовавшем в Бангкок. К другой жизни.
Он пошел к двери.
— Подожди, Харри.
Он обернулся. Она стояла, прижавшись спиной к двери туалетной кабинки, подтянув кверху платье. Так высоко, что он видел краешек ее чулок. Белая прядь упала ей на лоб.
— Раз уж мы все равно совершенно одни в туалете…
Харри посмотрел ей в глаза. На них лежала пелена. Это был не алкоголь и не похоть, а что-то другое. Слезы? Крутая, одинокая, презирающая себя Исабелла Скёйен плакала? И что? Она просто была одной из многих ожесточенных людей, которые готовы разрушить жизнь других, чтобы получить то, на что имеют право по рождению, — быть любимыми.
После того как Харри вышел из туалета, дверь продолжала ходить взад-вперед, она билась о резиновый порожек все быстрее и быстрее, как последний нарастающий шквал аплодисментов.
По пешеходному мосту Харри вернулся на Центральный вокзал и спустился на Плату. На другом конце площади находилась круглосуточная аптека, но там всегда собиралась большая очередь, а Харри знал, что обезболивающие препараты, продающиеся без рецепта, не смогут победить его боль. Он пошел дальше, вдоль Героинового парка. Начался дождь, и уличные фонари мягко отражались в мокрых трамвайных рельсах на улице Принсенс-гате. Харри размышлял на ходу. Легче всего было добраться до дробовика Нюбакка в Уппсале. Кроме того, дробовик дает больше простора для маневра. Чтобы взять винтовку, стоящую за шкафом в номере 301 в «Леоне», ему надо незамеченным войти в гостиницу, и, вполне возможно, его оружие уже обнаружили. Но винтовка стала окончательным аргументом.
Замок на воротах, ведущих в задний дворик «Леона», был сломан. Недавно взломан. Харри посчитал, что именно так двое в костюмах проникли в гостиницу в тот вечер.
Харри подошел к двери гостиницы — и точно, на ней замок тоже был выворочен.
Он поднялся по узкой лестнице, служившей черным ходом. В коридоре третьего этажа не было ни души. Харри постучал в двери номера 310, к Като, чтобы поинтересоваться, навещала ли его полиция. Или кто-нибудь еще. Что они делали. О чем спрашивали. Что он рассказал им. Но ему никто не открыл. Харри прижался ухом к двери. Тишина.