Призрак

— Ты знаешь, почему я вернулся в Осло. А какая причина была у тебя? Мне казалось, шведский рынок не хуже норвежского.

— Такая же причина, как у тебя, Харри.

— Такая же?

Прежде чем ответить, Рудольф Асаев затянулся черной сигаретой.

— Забудь об этом. После того убийства полиция села мне на хвост. А перебравшись в Норвегию, можно оказаться на удивление далеко от Швеции, несмотря на географическую близость.

— И, вернувшись, ты стал таинственным Дубаем. Человеком, которого никто не видел. Человеком, который бродит по ночам по городу. Призраком Квадратуры.

— Я должен был оставаться в тени. Не только из-за бизнеса, но и потому, что имя Рудольф Асаев могло навести полицию на неприятные воспоминания.

— Семидесятые и восьмидесятые, — произнес Харри. — Героинисты мрут, как мухи. Но ты, наверное, поминал их в своих молитвах, пастор?

Старик пожал плечами:

— Мы ведь не осуждаем производителей спортивных автомобилей, парашютов, ручного оружия и других вещей, которые люди покупают ради развлечения и которые отправляют их на тот свет. Я поставляю товар, который кто-то хочет купить, такого качества и по такой цене, которые делают его конкурентоспособным. А для чего покупатели используют товар, это уже их дело. Ты ведь знаешь, что существуют прекрасно функционирующие члены общества, зависимые от опиатов?

— Знаю. Я был одним из них. Разница между тобой и производителем спортивных автомобилей заключается в том, что твои занятия запрещены законом.

— Надо быть осторожным и не путать закон и мораль, Харри.

— Значит, ты рассчитываешь, что твой бог признает тебя невиновным?

Старик подпер голову рукой. Харри видел, что он очень устал, но понимал, что его движения могут быть ложными и хорошо контролируемыми.

— Я знал, что ты рьяный полицейский и моралист, Харри. Олег много рассказывал о тебе Густо, тебе об этом известно? Олег любил тебя той сыновьей любовью, о какой мечтает любой отец. Ревностные моралисты и страждущие любви отцы вроде нас обладают огромной энергией. Слабость наша в том, что мы предсказуемы. Твой приезд был только вопросом времени. У нас в аэропорту Осло есть свой человек, он просматривает списки пассажиров. Мы знали, что ты в пути, еще до того, как ты сел в самолет в Гонконге.

— Хм, это был сжигатель, Трульс Бернтсен?

В ответ старик лишь улыбнулся.

— А Исабелла Скёйен из городского совета, с ней ты тоже сотрудничал?

Старик тяжело вздохнул:

— Ты знаешь, что ответы на эти вопросы я унесу с собой в могилу. Я согласен умереть как собака, но как стукач — нет.

— Ну хорошо, — сказал Харри. — И что было дальше?

— Андрей вел тебя от аэропорта до «Леона». Я живу в подобных гостиницах, когда нахожусь в образе Като, а в «Леоне» останавливался довольно часто. Так что я заселился днем позже тебя.

— Зачем?

— Чтобы следить за тем, что ты делаешь. Я хотел знать, подбираешься ли ты к нам.

— Как это было с Кепариком, который тоже жил здесь?

Старик кивнул:

— Я понял, что ты можешь стать опасным для нас, Харри. Но ты мне нравился. Я несколько раз пытался по-дружески предостеречь тебя. — Он вздохнул. — Но ты меня не услышал. Естественно. Такие, как ты и я, никогда не слушают предостережений. Именно поэтому мы и побеждаем. И именно поэтому в конце концов мы правим.

— Ммм. Ты боялся, что я сделаю что-то. Что? Заставлю Олега настучать на тебя?

— Этого тоже. Олег никогда меня не видел, но я не знал, что рассказывал ему обо мне Густо, особенно после того, как сам начал употреблять «скрипку».

Во взгляде старика внезапно появилось что-то, явно вызванное не усталостью. Боль. Чистая острая боль.

— Ты понял, что Олег будет со мной говорить, и попытался его убить. А когда покушение провалилось, ты предложил мне свою помощь. Чтобы я привел тебя туда, где скрывается Олег.

Старик медленно кивнул:

— Ничего личного, Харри. Просто таковы правила игры в этой отрасли. Стукачей устраняют. Но ты ведь это знал, не так ли?

— Да, я знал. Но это не значит, что я не убью тебя за следование твоим собственным правилам.

— Ты все время это говоришь. Почему же ты уже не сделал этого? Не решаешься? Боишься, что будешь гореть в аду, Харри?

Харри потушил сигарету о столешницу.

— Сначала я хочу выяснить еще пару вещей. Зачем ты убил Густо? Ты боялся, что он тебя сдаст?