Не плачь, моя леди

– Тебя, что, мало проучили? Одного подонка тебе не хватит.

Лейла обхватила колени руками.

– Сэмми, но этот не так уж плох. Он смешит меня, а это большой плюс!

– Охота похихикать – найми клоуна!

Пылкое объятие Лейлы.

– О, Сэмми, обещай, что всегда будешь откровенна со мной, будешь говорить мне все напрямую. Может, ты и права, но я чувствую, что должна пройти через это.

Избавление от шутника обошлось в два миллиона долларов.

Лейла с Тедом.

– Сэмми, такое не может продолжаться долго! Таких хороших людей на свете просто не бывает! Что он во мне находит?

– С ума сошла? Перестала в зеркало смотреться?

Лейла, вся на нервах, в начале съемок нового фильма.

– Сэмми, я до того никудышная в этой роли. Такая бездарность! Зря бросилась на нее. Это немое!

– Хватит, я тоже газеты читаю. Ты потрясающая!

За тот фильм Лейла получила «Оскара».

Но последние три фильма провалились. Ее тревоги и сомнения стали навязчивой идеей. А любовь к Теду равнялась только страху потерять его. Тут Сид раскопал эту пьесу. «Сэмми, клянусь, мне даже играть там нечего! Просто быть собой. Я влюблена в эту роль!»

А потом все кончилось. Мы все бросили ее одну. Я загремела в больницу, Элизабет уехала на гастроли со своим спектаклем, Тед вечно разъезжал по делам фирмы. И кто-то, кто хорошо знал Лейлу, забросал ее ядовитыми писульками, разбил ее хрупкое «эго», спровоцировал на выпивку…

Дора заметила, что у нее дрожат руки. Она огляделась в поисках указателя ресторана. Может, от чашечки крепкого чая полегчает. Как только она приедет в Спа, сразу же займется почтой.

Она верила – Элизабет сумеет вычислить автора анонимок.

3

В бунгало Элизабет нашла записку от Мин, приколотую вместе с распорядком дня к ее махровому халату.

Моя дорогая Элизабет,

Надеюсь, раз уж ты здесь, то проделаешь дневные процедуры и спортивные упражнения. Как ты знаешь, всем новым гостям полагается сначала пройти консультацию у Хельмута. Тебя к нему я назначила первой.

Знай, твое счастье и благополучие для меня важнее всего.

Написано размашистым, с завитушками, почерком Мин. Элизабет просмотрела распорядок. Консультация у доктора фон Шрайбера – в восемь сорок пять, аэробика – в девять, массаж – в половине десятого, батут – в десять, водная аэробика – десять тридцать: это занятие раньше проводила она, когда работала тут; массаж лица – в одиннадцать. Кипарисовые процедуры – в половине двенадцатого, травяное обертывание – в полдень. Дневной распорядок включал также обтирание луфой,^[2] маникюр, йогу, педикюр, еще два занятия в воде.

Лучше бы, конечно, избежать встречи с Хельмутом, но не стоит, пожалуй… Консультация закончилась быстро. Он проверил у нее пульс и под ярким светом осмотрел кожу.

– У тебя изящное, тонкое лицо, – сообщил он. – Ты – одна из немногих счастливиц, которые с возрастом становятся только красивее. – И, словно размышляя вслух, добавил: – При всей ошеломительной внешности Лейлы ее красота была из тех, которые, достигнув пика, увядают. Последний раз, когда она была у нас, я предложил ей коллагеновые уколы, мы планировали подправить ей и веки. Ты знала?

– Нет. – С легким угрызением совести Элизабет поняла: ее первая реакция на сообщение барона – обида. Почему Лейла не поделилась своими планами с ней? А может, он лжет?

– Извини. Зря заговорил о ней. А если недоумеваешь, почему она не доверилась тебе, думаю, ты сама понимаешь: Лейла принимала близко к сердцу разницу в три года между ней и Тедом. Я старался убедить ее – вполне искренне, что когда двое любят друг друга, возраст не важен. В конце концов, кому это знать, как не мне. Но она все равно нервничала. Она видела – ты становишься все прелестнее, а у себя уже подмечала признаки возраста. Это ее очень беспокоило.

Элизабет встала. Как и все другие кабинеты в Спа, этот больше походил на красивую гостиную. Сине-зеленые обои, покрывала, чехлы на кушетках и креслах в тон были прохладными, успокаивали, шторы открыты, в окна льется солнечный свет, открывается вид на лес и океан.

Элизабет чувствовала, что Хельмут не отрывает от нее глаз. Его преувеличенные комплименты – всего лишь подслащивание горькой пилюли. Он старается внушить ей, будто Лейла начала считать ее соперницей. Но зачем? А та враждебность, с какой он смотрел тогда на портрет Лейлы? А может, Хельмут мстит? Старается расквитаться с Лейлой за ее подначки? Отсюда намеки, будто она теряла красоту.

---

2 Луфа – твердый длинный жесткий массажер из высушенных тропических фруктов.