Белые тапочки от Версаче

– Я уже не ожидала ее увидеть, – подошла к ней Катя.

– А я не знал, как вернуть. Иван Федорович пообещал сделать для тебя это, но он же и выгнал из дома. И сейчас я возвращаю тебе твой автомобиль.

– Спасибо… Сколько я должна? Много, наверное, потратили, выкупая его со штрафстоянки?

– Денег не потребовалось, успокойся! Только мои связи… Меня любит наша милиция!

– Спасибо, – еще раз поблагодарила Катя.

– Посмотри, у тебя там есть кое-какие новшества, – сказал Герман, – вот эта ручка, имитирующая ручное управление. Знаю, знаю, ты не хотела, но это всего лишь имитация, чтобы к тебе больше не приставали. А так езди, как привыкла. Кроме того, ее подремонтировали, поменяли некоторые детали, колеса, а то резина совсем лысая была. Обещали, что год ты точно не будешь иметь никаких проблем.

– Но я не могу…

– Катя, прекрати! Ты спасла нам жизнь, и это твоя машина.

– Ну, хорошо, твоя взяла. Без машины я не могу, она мне действительно нужна, – сдалась Катя, – а вот ты нет! Держись от меня подальше! Меньше всего я хотела бы встречаться с актером! Прощай, Герман! – Она села за руль и вдавила педаль газа.

Глава 12

Катя приехала к Кристине домой, чтобы узнать, что произошло с подругой – она даже к телефону не подходила.

– Знаешь, я немного приболела, – сказала Тина, открывшая ей дверь в коротком халатике в мелкий, восточного мотива рисунок. – Раньше времени разделась по-летнему, вот и получила, сама виновата.

– Да ты пьяна? – заметила Катя.

– Я лечусь глинтвейном, присоединяйся, – мотнула головой Тина и продефилировала на кухню.

– Тина, что происходит? Не обманывай меня, что ты просто лечишься. Ты переживаешь смерть Казимира Натановича? Хороший был человек, хоть я его и видела всего один раз, но ты не должна так горевать…

– Знаешь, Катя, я открыла в себе одну вещь – я жуткая эгоистка. Смерть Казимира меня потрясла, не скрою, но я думала и о своей шкуре, и, как оказалось, не зря. Меня отчислили за неуспеваемость, как только не стало человека, который заступался за меня, – сказала Тина, зачерпывая поварешкой красную жидкость из кастрюли, в которой плавали нарезанные фрукты и гвоздика.

– Как жалко, но все равно ты – великолепная художница, – ответила Катя.

– Спасибо… А как у тебя на любовном фронте, хотя можешь не говорить, и так видно, что паршиво. Ходишь как в воду опущенная.

– На моей могиле напишут: «Не сумевшая поверить в любовь», – сказала Катя.

– Тебе будет не все равно на том-то свете? – фыркнула Тина и зачерпнула еще один половник для подруги. – Я даже поверить не могла, когда ты рассказала, что сам Чадаев хотел встречаться с тобой. А ты оказалась такой дурой!

– Вот видишь, ты поверить не могла и никто бы не поверил! Я и сама не верю!

– А что тебе до других? Сама свое счастье упускаешь!

– Да какое счастье? Что я буду делать с таким красавцем? Страдать от ревности? Смотреть фильмы с его участием в эротических сценах и кусать локти? А потом он меня бросит!

– Угу! А потом мы все умрем! Аминь! – выпила свою порцию Тина. – Зачем думать о «потом»? Где твоя самооценка? Может, ты его сама бросишь! Хотя где тебе! Я бы не бросила, а ты у нас – само постоянство!

– Да я по жизни – дура! – ругнулась Катя. – Слушай, какой хороший напиток… просто чудо!

– Рецепт мне сказал повар, один из моих бывших, не помню его имени. Очень помогает при простуде, всегда варю. Здесь красное вино, мед, клюква, сок лимона, пряности и какие-то фрукты… – Кристина наморщила лоб, – вот если бы со своей простудой ты пришла ко мне, а не к «Ивану Федоровичу», я бы тебя быстро на ноги поставила.

Кухня Кристины выглядела странно. Один шкафчик был красный, другой – зеленый, третий – синий. Стол овальной формы из прозрачного закаленного стекла стоял в центре, а вокруг располагались легкие складные алюминиевые стульчики. Окно закрывали резные ставни, как в русской избе, причем сказочной, с петушками и сердечками. А на потолке висела обычная голая лампочка, такой арт-декор. На электроплите стояла большая блестящая кастрюля с половником – глинтвейн по фирменному рецепту, а на стол Тина покидала все, что у нее было в холодильнике. Девушки выпили еще по чашке горячего напитка, и Тина пригласила Катю в комнату.

– Дорогая подруга, я же знаю, что ты у меня героиня, что вы разоблачили мерзавцев, убивающих стариков, – развалилась в огромном кресле с ярко-красной бархатной обивкой Кристина, – жалко только, что так поздно… Казимира Натановича это уже не спасет.