Взгляд в темноте

Но сразу остановился. Она явно проститутка и, хотя заинтересовалась им искренне, вдруг полиция наблюдает и арестует их обоих? Он опасливо огляделся. Ему приходилось читать о великих планах, рухнувших из-за одной маленькой ошибки.

Он стоически прошел мимо девушки, послал ей быструю улыбку и ринулся в ледяной ветер, чтобы скорее добраться до «Билтмора».

Ключ выдал тот же презрительный портье. Поужинать он не успел и был страшно голоден. Надо заказать две-три бутылки пива в номер. В это время ему всегда хотелось пива. Наверное, привычка.

В ожидании гамбургеров, картошки-фри и яблочного пирога он отмокал в ванне. В комнате на вокзале было так сыро, холодно и грязно. Вытершись, он надел пижаму, купленную специально для этой поездки, и внимательно осмотрел костюм. Не запачкался.

Официанту по обслуживанию номеров достались щедрые чаевые. В кино всегда так делали. Первую бутылку пива он выпил сразу, вторую — с гамбургерами. Третью потягивал под новости в полночь. Опять говорили о Томпсоне. «Последняя надежда на отсрочку смертного приговора для Рональда Томпсона оборвалась вчера. Казнь планируется провести завтра в половине двенадцатого утра, как и было намечено…» и ни слова о Шэрон или Ниле. А боялся он только огласки. Потому что кому-нибудь может прийти в голову сложить два и два.

Женщины в прошлом месяце были ошибкой. Он просто ничего не смог с собой поделать. Больше он не ездит по округе. Слишком опасно. Но когда он услышал их по рации… что-то заставило его поехать.

При мысли об этих женщинах его замутило. Радио пришлось выключить из осторожности. Нельзя… он опять может возбудиться…

Придется.

Из кармана куртки он достал дорогой миниатюрный диктофон и кассеты, которые всегда носил с собой. Выбрал одну, вставил в диктофон, лег в постель и выключил свет. Зарылся поглубже, наслаждаясь чистыми, хрустящими простынями, теплым одеялом и покрывалом. Они с Шэрон будут часто останавливаться в гостиницах.

Вставив наушник в правое ухо, он осторожно надавил на кнопку проигрыша записи. Несколько минут слышен был только шум работающего двигателя, отдаленный визг тормозов, скрип открывающейся двери и его собственный участливый, дружеский голос, когда он выбирался из «Фольксвагена».

Он перемотал кассету до любимого момента, который проигрывал снова и снова. Наконец наслушался. Выключил диктофон, вынул наушник и погрузился в глубокий сон, а в ушах звенел рыдающий вопль Джин Карфолли: «Не надо!.. Пожалуйста… не надо!»

22

Мэриан и Джим Воглер проговорили до глубокой ночи. Несмотря на попытки Джима утешить ее, Мэриан была в отчаянии.

— Я бы не так переживала, если бы мы только что не потратили все деньги! Четыреста долларов! Если уж кому-то понадобилось красть нашу машину, почему не на прошлой неделе, до того, как мы ее починили? И она так хорошо работала. Арти прекрасно ее отладил. И как мне теперь добираться до Перрисов? Я потеряю это место!

— Детка, тебе не придется терять это место. Я займу у кого-нибудь пару сотен и подыщу завтра какую-нибудь развалюху.

— Ой, Джим, правда? — Мэриан знала, как Джим ненавидит занимать деньги у друзей, но если только один раз…

В темноте Джим не видел ее лица, но почувствовал, как она расслабилась.

— Детка, когда-нибудь мы посмеемся над этими проклятыми счетами. Не успеешь оглянуться, как мы рассчитаемся с этой ерундой.

— Так и будет, — согласилась Мэриан. Внезапно на нее навалилась ужасная усталость, глаза слипались. Они уже почти заснули, когда зазвонил телефон. От резкого звука оба вздрогнули. Мэриан поднялась на локте, а Джим поискал на ночном столике лампу и потянулся к телефону.

— Алло. Да, это Джим… Джеймс Воглер. Сегодня вечером. Точно. Ух ты, здорово! Где? Когда я смогу ее забрать? Шутите! Просто шутите. Невероятно! Ладно… 36-я Западная улица, рядом с доком. Знаю. Хорошо. Спасибо. — Он положил трубку.

— Машина! — закричала Мэриан. — Они нашли нашу машину!

— Да, в Нью-Йорке. Припарковали в неположенном месте, и копы отогнали ее на буксире. Утром можно забрать. Коп говорит, скорее всего, какие-то придурки угнали, чтобы прокатиться.

— Джим, это просто чудесно!

— Не все так гладко.

— Что такое?

В уголках глаз Джима Воглера собрались морщинки. Губы скривились.

— Детка, ты можешь себе представить… нам придется заплатить двадцать пять баксов за парковку и пятьдесят за буксир?

Мэриан глотнула ртом воздух.