Найти себя

А я стоял на ногах, побелевшими пальцами сжимая чужой мобильник и постанывая от горькой досады. Ведь это и мне теперь суждено опять вернуться в иной мир! Ведь это и мне теперь придется спасать этих глупышек и вновь искать выход обратно на Землю. Но раз один раз у меня это получилось, то и второй раз точно получится! Пусть даже для этого мне придется в составе войска штурмом взять крепость Дефосс и уничтожить людоедов в империи Гадуни всех до единого!

И только после пятого вопроса со стороны матери сообразил, что надо отвечать:

– Да-да, слышу! Просто обидно стало, зазнайки они вредные! Вечно эти отчаянные сорвиголовы меня не ждут и лезут поперед батьки в пекло!

– Так что с ними?

Мать ни на секунду не засомневалась в умении наших родственниц всегда и везде найти выход из любого критического положения. Скорее она за меня переживала, хотя я давно уже получил родительское благословение на полную самостоятельность. Но и это уже радовало: только не хватало мне сейчас панических поисков по всему лесу трех заблудших овечек. Поэтому я постарался говорить как можно спокойнее и увереннее:

– Да ничего с ними не случится. Ты ведь знаешь, насколько они зазнайки. Просто меня не захотели с собой взять в поход, вот и намылились раньше. Ничего, я знаю, куда они отправились, и никуда они от меня не денутся.

– Ну вот и ладушки. Деньги мы сейчас Геннадию перешлем, должно тебе хватить с запасом и на дорогу, и на карманные расходы, и на возвращение долга твоим друзьям.

– Спасибо, мама!

– Ты когда будешь и где?

– Постараюсь добраться как можно раньше и прямиком в Лаповку.

– Вот и молодец, сынок. Мы с отцом два денька отдыхаем в деревне и в воскресенье возвращаемся в город. Может, где и пересечемся. Целую!

– Обязательно! Целую тоже! Папе привет.

После разговора я так и остался стоять, прикидывая, как быстрее выйти из этой больницы, определиться с дальнейшим маршрутом и в самый короткий срок добраться до Лапы. И словно подслушав все мои мысли, Зоя стала рассуждать:

– В больнице после отравления долго не держат, можем тебя хоть сейчас выписать и забрать. Мало того, мы с Геннадием как раз сегодня вечером собирались ехать в Россию. И как раз в твой город. Если хочешь – можем захватить. Но уже до своей Лаповки будешь сам добираться. Заметано?

У меня чуть слезы на глаза не навернулись от такой щедрости и готовности помочь. И, заикаясь, я ответил:

– Моя благодарность не знает границ, а большое человеческое спасибо простирается за горизонты!

– О-о-о! Так не пойдет! – Геннадий помог встать своей даме, и мы все трое устремились к выходу. – Даже такое огромное спасибо на хлеб не намажешь. Поэтому будешь в дороге отрабатывать своими рассказами о своих приключениях. Обещаешь? Тогда поехали!

Мне было и легко и грустно одновременно. Грустил я о потерянных друзьях, которые, скорее всего, погибли в крепости людоедов. А легко мне становилось от мысли о грядущем свидании с империей Моррейди. Уж теперь-то я точно сумею купить себе первый щит, безбоязненно проглотить его и стать совершенно здоровым. И даже цена за такое чудо в виде пожизненного заточения в ином мире мне не казалась слишком чрезмерной.

За все надо платить! И я был готов к подобной оплате.

Эпилог

На узкой лесной тропе было не разминуться. И если бы кто со стороны наблюдал за встречей двух мужчин, то сразу бы подумал: ни один из них не уступит друг другу дорогу. Настолько странно, кошачьим шагом они сближались и настолько злобно и сердито обменивались взглядами. Наконец оба замерли на расстоянии метров шести, словно опасаясь нежданного нападения. Продолжая буравить один другого взглядами, они так простояли минут пять, прежде чем более приземистый и широкоплечий не заговорил:

– Давно тебя не видел, дружище.

– И я бы век с тобой не встречался, приятель! – скривился более худощавый.

– А придется!

Несмотря на дружеское обращение, они скорее походили на крайне настороженных, готовых ко всему противников. А то и врагов. Очень похожие на грибников, в просторных брезентовых куртках, под которыми что-то топорщилось, за спиной рюкзаки, по виду весьма тяжелые. И руки-крюки, совсем не приспособленные к труду ювелира, таланту пианиста или кропотливости белошвейки.

– Меня трудно даже уговорить, а уж заставить…

– Тебя никто не заставляет, мы все сами такие. – Широкоплечий переступил с ноги на ногу, но при этом расставил ладони в стороны, показывая, что они пусты. – Но давать подсказки друг другу обязаны.