Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы)

Я держала гриб в правой руке, а в левую взяла этот дешевый маленький пистолет 32-го калибра. Потом изо всех сил стиснула правую руку и почувствовала, как гриб хлюпнул у меня в руке, звук этот походил – я знаю, в это почти невозможно поверить, – но звук напоминал крик. Ты веришь, что гриб мог закричать?

Дарси медленно покачала головой. Она, по правде говоря, не знала, верит она этому или нет, но в одном была абсолютно уверена: она не хотела верить в это.

– Так вот, я тоже в это не верю. Но звук был очень похожим. И еще одно, во что ты тоже не поверишь, а я поверила, потому что видела это: из него потекла кровь. Из этого гриба текла кровь. Я увидела маленькую струйку крови, которая бежала из моего кулака и обрызгала пистолет. Но кровь исчезла, как только коснулась ствола.

Через некоторое время струйка крови остановилась. Я разжала ладонь, ожидая, что она будет вся в крови, но в ней был только гриб, весь сморщенный, с отпечатками моих пальцев. Ни на грибе, ни на моей ладони, ни на пистолете – короче говоря, нигде – не было крови. И как только я начала думать, что ничего не произошло, что я спала, стоя па ногах, и увидела сон, проклятый гриб шевельнулся у меня в руке. Я посмотрела на него, и на секунду-другую он выглядел совсем не как гриб – он выглядел как крохотный пенис, все еще живой. Я подумала о крови, сочившейся из моего кулака, когда я сжала его, и вспомнила, как Мамаша Делорм сказала: «Когда у женщины зарождается ребенок, это происходит потому, что мужчина выбрызгивает его из своего члена, милая». В этот момент он вздрогнул снова – уверяю тебя, дернулся, -тя вскрикнула и бросила его в мусорное ведро. Тут я услышала шаги Джонни на лестнице, схватила его пистолет, кинулась в спальню и сунула его обратно в карман куртки. Потом забралась в кровать в одежде, даже не сняв туфель, и накрылась одеялом до самого подбородка. Он вошел в спальню, и я поняла, что меня ждут неприятности. У него в руке была палка, которой выбивают ковры. Я не знала, где он нашел ее, но не сомневалась, с какой целью принес сюда.

– У тебя не будет никакого ребенка, – сказал он. – А ну иди сюда.

– Да, – сказала я, – ребенка в самом деле не будет. И эта палка тебе не нужна, так что убери ее. Ты уже позаботился о ребенке, бесполезное ты дерьмо.

Я знала, что рискую, называя его так, но рассчитывала, что это заставит его поверить мне, и оказалась права. Вместо того чтобы бить меня, на его лице расплылась идиотская улыбка. Уверяю тебя, я еще никогда так его не ненавидела.

– Выкидыш?

– спросил он.

– Да, – ответила я.

– А где эта мерзость?

– Как ты думаешь? – сказала я. – Наверное, на полпути к, Ист-Ривер.

Он подошел ко мне и, представь себе, попытался меня поцеловать. Поцеловать меня! Я отвернулась, и он чмокнул меня в висок, правда, не слишком пылко.

– Я знал, что ты увидишь, кто из нас лучше разбирается в этом деле, – сказал он. – У нас еще будет время для детей, но потом.

С этими словами он ушел. Через двое суток он с двумя приятелями попытался ограбить этот магазин, его пистолет разорвало, и он был убит.

– Ты считаешь, что заколдовала его пистолет? – спросила Дарси.

– Нет, – спокойно ответила Марта. – Это она.., моими руками, можно сказать. Она увидела, что я не могу ничем помочь себе, и потому заставила меня сделать это.

– Но ведь ты считаешь, что пистолет был заколдован.

– Нет, я этого не думаю, – спокойно произнесла Марта.

Дарси прошла в кухню за стаканом воды. Во рту у нее внезапно пересохло.

– Собственно, вот и все, – сказала Марта, когда ее подруга пришла обратно. – Джонни умер, и у меня остался Пит. Только когда я уже не могла работать, выяснилось, как много у меня друзей. Если бы я знала это, я ушла бы от Джонни раньше.., а может, и нет. Никто из нас не знает, как развиваются события в мире, независимо от того, что мы говорим или думаем.

– Но ведь это не все, правда? – спросила Дарси.

– Да, произошли еще два события, – сказала Марта. – Два незначительных события.

Но по лицу Марты нельзя сказать, что эти события такие уж незначительные, подумала Дарси.

– Я пошла к Мамаше Делорм месяца через четыре после рождения Пита. Мне не хотелось идти, но я пошла. В конверте у меня было двадцать долларов. Я понимала, что не могу позволить себе этого, но я знала каким-то образом, что эти деньги принадлежат ей. Было темно. Лестница казалась еще уже, чем раньше, и чем выше я поднималась, тем сильнее ощущала ее запах и запахи ее квартиры – старых свечей и сухих обоев, и коричный запах ее чая.