Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы)

– Если не считать того, что я пользовался «павловской дыбой» вместо вшитой полоски, все остальное у меня было точно так же, как у вас. Я все сделал, чтобы пробиться туда, где машина играет в какую-то дерьмовую интерпретацию «Хора свободы», но привычка меня не отпустила. Убить ее труднее, чем змею с двумя сердцами. – Бармен принес полные стаканы. В этот раз заплатил Дьюк. Отхлебнув, он сказал: – Мне надо позвонить. Подождите минут пять.

– Ладно, – согласился Пирсон. Осмотревшись, он заметил, что бармен отступил в относительно безопасную зону для некурящих («К 2005 году профсоюзы добьются, чтобы здесь было два бармена, – подумал он, -для курящих и для некурящих») и повернулся к Дьюку. Теперь он понизил голос:

– По-моему, мы собирались поговорить о людях-летучих мышах.

Дьюк приподнял свои темно-каштановые брови и заметил:

– А мы о них и говорим. Не успел Пирсон открыть рот, как Дьюк скрылся в туманных (хотя почти не задымленных) глубинах бара Галлахера, где висели телефоны-автоматы.

Его не было уже минут десять, и Пирсон начал было подумывать, не пойти ли ему поискать своего нового знакомого, как вдруг его внимание привлек экран телевизора: ведущий новостей сообщал, какой фурор произвел вице-президент США. Выступая в Национальной ассоциации образования, он предложил пересмотреть программу государственных субсидий детским садам и закрыть их везде, где возможно.

Включили видеосюжет, снятый в каком-то вашингтонском зале, и когда показали крупным планом вице-президента на трибуне, Пирсон обеими руками вцепился в край стула так, что пальцы вдавились в обивку. Ему вспомнилось то, что он слышал утром: «У них полно приятелей в верхах. Именно верхи их интересуют».

– Мы ничего не имеем против работающих матерей Америки, -говорило чудовище с головой летучей мыши, возвышаясь на трибуне с голубым вице-президентским гербом, – и против нуждающихся бедняков. Тем не менее мы считаем… Рука опустилась Пирсону на плечо, и он закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Обернувшись, он увидел Дьюка. Молодой человек явно изменился – глаза его сверкали, на лбу блестели мелкие капельки пота. Он выглядел так, словно только что выиграл крупный приз на скачках.

– Больше так не делайте, – попросил Пирсон, и Дьюк, уже было садившийся на стул, замер. – Я чуть инфаркт не получил.

Дьюк с удивлением взглянул на него, затем перевел взгляд на изображение в телевизоре. Он все понял.

– С этой сволочью еще как-то прожить можно, а как насчет президента? Он не…

– Не думаю, – сказал Дьюк. Но, подумав, добавил: – Пока, во всяком случае.

Пирсон наклонился к нему, чувствуя, как его губы опять странно немеют:

– Что значит «пока»? Что происходит, Дьюк? Кто они? Откуда взялись? Что они делают и чего хотят?

– Я вам расскажу то, что знаю, – ответил Дьюк, – но сначала хотел бы пригласить вас на небольшое собрание вечером. Около шести. Вас устроит?

– На эту тему?

– Разумеется.

Пирсон помялся:

– Хорошо. Но я должен позвонить Лизабет.

Дьюк встревожился:

– Ничего не говорите о…

– Конечно, нет. Я ей скажу, что Прекрасная Дама Без Капли Милосердия требует перепроверить ее опционы прежде, чем покажет их японцам. На это Лизабет купится: она знает Холдинг как облупленную и понимает, что та всех поставит на уши, чтобы угодить ее друзьям из Тихоокеанского региона. Годится?

– Да.

– Мне тоже, но немного некрасиво.

– Ничего нет некрасивого в том, чтобы держать твою жену подальше от летучих мышей. Я же тебя не в сауну приглашаю, брат.

– Надо полагать. Так что говори.

– Ладно. Наверное, лучше начать с того, как ты привык курить.

Из музыкального автомата, который несколько минут молчал, вдруг послышалась нудная аранжировка знаменитой песни Билли Рей Сайруса «Разбитое сердце саднит». Пирсон удивленно уставился на Дьюка Райнемана и открыл было рот, чтобы спросить, какое отношение имеет его курение к ценам на кофе в Сан-Диего. Но не произнес ни звука. Ни одного.

– Ты бросил… Потом снова начал… Но понимал, что если не будешь соблюдать осторожность, то через пару месяцев опять будешь тянуть по две пачки в день, – начал Дьюк.

– Так?

– Да, но я не вижу…

– Увидишь. – Дьюк достал платок и вытер лоб. Когда Дьюк вернулся, поговорив по телефону, Пирсону показалось, что он весь пылает от возбуждения. Да, но было и кое-что еще: он был страшно напуган.

– Просто поверь мне.

– Ладно.

– Как бы там ни было, ты приспособился. Можно это назвать «модус вивенди». Бросить ты не мог, но оказалось, что это еще не конец света: это вовсе не кокаин и не алкоголь, когда надо все время наращивать дозу. Курение – очень противная привычка, но есть масса промежуточных состояний между тремя пачками в день и полным отказом.