Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы)

– Извини, Бау-Вау, – улыбнулся он. – Короче говоря, мы провели геологические исследования, потом сделали микроскопический анализ воды. Я не ожидал чего-то сенсационного: в этом районе у каждого жителя свой колодец, обычно очень глубокий. Они регулярно проводят анализ воды из этих колодцев, чтобы убедиться, что в ней нет буры или чего-нибудь еще. Если бы вода в этом районе была какая-то необычная, это давно бы обнаружили. Тогда мы перешли к исследованию воды с помощью электронного микроскопа, и вот тут началось открываться нечто сверхъестественное.

– Что же именно?

– Разрывы в атомных цепях, субдинамические электрические колебания и какой-то неведомый вид белка. Как тебе известно, вода вообще-то не просто Н2О. В ней содержатся различные сульфиды, железистые соединения и еще бог знает что – в каждой местности свое. Что касается воды в Ла-Плате, то ее состав характеризуется таким количеством букв, что их даже больше тех, что следуют за именем любого почетного профессора. – Его глаза сверкнули. – Однако Сеемым интересным оказался все-таки белок, Бау-Вау. Насколько нам известно, такой вид белка обнаружен лишь в одном еще месте – в мозгу человека.

***

О-о-о!

Меня охватило волнение. Один глоток, другой: горло пересохло. Пока еще ничего страшного, но мне пришлось встать и взять стакан ледяной воды. Думаю, мне осталось еще минут сорок. Но, Господи, как много я должен еще рассказать! Об осиных гнездах, что они обнаружили, об осах, которые не жалят, о столкновении двух автомобилей. Свидетелями его были Бобби и один из «ассистентов. Оба водителя, оба мужского пола, оба пьяные и оба старше двадцати четырех (иными словами, с социологической точки зрения два взрослых бешеных от ярости быка), вышли из столкнувшихся машин, пожали друг другу руки и обменялись страховыми свидетельствами, прежде чем направиться в ближайший бар выпить еще по стаканчику.

Бобби рассказывал несколько часов – он говорил дольше, чем оставалось у меня времени. Однако результат был прост: содержимое банки из-под майонеза.

– Мы установили в Ла-Плате свой собственный перегонный аппарат, – сообщил он. – Вот в этой банке и находится вещество, которое мы перегоняем, Хауи, – пацифистский самогон. Водоносный слой под этим районом Техаса очень глубок и поразительно велик. Он напоминает это невероятное озеро Виктория, заключенное в осадочных породах, накрывающих Мохо. Вода там сама по себе весьма сильнодействующая, но нам удалось путем перегонки получить состав, который действует еще сильнее – именно им я капнул на осиное гнездо. В настоящее время у нас его почти шесть тысяч галлонов, которые хранятся в больших стальных баках. К концу года будет четырнадцать тысяч. К следующему июню – тридцать. Но этого недостаточно. Нам нужно больше, перегонять его следует быстрее… E потом придется все это перевезти.

– Куда перевезти? – спросил я его.

– Для начала на Борнео.

Мне показалось, что я либо сошел с ума, либо у меня что-то не то со слухом.

– Вот смотри, Бау-Вау.., извини, Хауи. – Он снова покопался в своем рюкзаке, затем достал оттуда пачку аэрофотографии и передал их мне. – Видишь? – спросил он, пока я просматривал их. – Ты видишь, как все чертовски идеально? Словно сам Господь Бог внезапно вмешался в нашу повседневную передачу и заявил: «А теперь слушайте специальный бюллетень! Это ваш последний шанс, кретины! Возвращаемся к прерванной передаче „Дни нашей жизни“.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал я. – И не имею ни малейшего представления о том, на что я смотрю. – Я знал, конечно, на что я смотрю; это был остров – не сам Борнео, а какой-то другой, расположенный к западу от него. Над островом была надпись «Гуландио», посреди его возвышалась гора, а множество маленьких деревень утопало в грязи на нижних склонах. Гору было трудно рассмотреть из-за висящих над ней облаков. Но я хотел сказать нечто другое – мне было непонятно, что искать на фотографиях.

– Гора носит то же название, что и остров, – сказал Бобби. – Гуландио. На местном наречии это значит «судьба», «рок», «милосердие» – выбирай сам. Однако, по мнению Дьюка Роджерса, это самая большая бомба замедленного действия на Земле.., и она должна взорваться в октябре будущего года. Может быть, и раньше.

***

Странно другое: все кажется безумным только в том случае, если рассказывать эту историю торопливо, наспех, что я и делаю сейчас. Бобби хотел, чтобы я помог ему собрать деньги – от шестисот тысяч долларов до полутора миллионов. Эту сумму предполагалось использовать для следующих целей: во-первых, перегнать пятьдесят – семьдесят тысяч галлонов концентрированного вещества, бывшего, по его мнению, «высшей пробы»; во-вторых, перевезти на самолетах всю перегнанную воду на Борнео, где имеются аэродромы (на Гуландио можно совершить посадку разве что на дельтаплане); в-третьих, на судне отправить на этот остров груз под названием «Судьба», «Рок» или «Милосердие»; в-четвертых, поднять его по склону вулкана, который спал (если не считать нескольких выбросов дыма в 1938 году) с 1804 года, и затем сбросить всю привезенную воду по глинистому стоку в вулкан. Дьюк Роджерс – вообще-то его звали Джон Пол Роджерс – был профессором геологии, и, по его расчетам, вулкан Гуландио ждало в ближайшее время не просто извержение. Профессор утверждал, что вулкан должен взорваться, как взорвался в девятнадцатом веке Кракатау. Сила взрыва будет такова, что по сравнению с ним ядерная бомба, взорванная в Лондоне террористами и отравившая почти весь город, будет походить на детский фейерверк.