Бесплодные земли

Нога Джейка опустилась на землю за спусковым механизмом ловушки. Решение мальчика пожить еще немного не было продиктовано надеждой на то, что Роланд его найдет; просто сам Роланд поступил бы именно так – шел бы вперед, пока кто-нибудь не остановил бы его силой, а тогда прошел бы еще несколько ярдов, если бы смог.

Покончив счеты с жизнью здесь, сейчас, Джейк прихватил бы с собой Режь-Глотку, но одного Режь-Глотки было мало – с первого взгляда становилось ясно, что тот не лгал, утверждая, будто умирает. Если бы мальчик отправился дальше, ему мог представиться случай отправить на тот свет кое-кого из дружков Режь-Глотки – может статься, даже того, кого пират называл Тик-Таком.

"Раз уж мне предстоит прокатиться, как он выражается, "у костлявой красотки на закорках", – сказал себе Джейк, – большая компания мне совсем не помешает".

Роланд бы его понял.

– 20 -

Джейк неверно оценивал способность стрелка идти за ними по лабиринту. Самым заметным из оставленных Режь-Глоткой и мальчиком свидетельств своего пребывания был ранец, но Роланд быстро понял: ему нет необходимости терять время на поиски знаков и примет. Достаточно следовать за Чиком.

Тем не менее стрелок поначалу задерживался у пересечений проходов, желая удостовериться, что идет правильно, и всякий раз Чик оглядывался и тихонько, нетерпеливо тявкал, словно говоря: "Скорее! Или ты хочешь их потерять?" После того, как следы – отпечаток ноги, нитка из рубашки Джейка, клочок ярко-желтого шарфа Режь-Глотки – трижды подтвердили выбор косолапа, Роланд просто шел за Чиком. Он по-прежнему старался отыскать какие-нибудь вехи, но перестал останавливаться ради тщательных осмотров. Потом забили барабаны, и именно они вкупе с настырным интересом Режь-Глотки к содержимому ранца Джейка спасли в тот день Роланду жизнь.

Пыльные сапоги стрелка вдруг словно приросли к месту, револьвер оказался у него в руке раньше, чем он понял, что за звуки услышал. Разобравшись, что к чему, стрелок нетерпеливо хмыкнул и сунул револьвер в кобуру. Он собрался было идти дальше, как вдруг ему на глаза случайно попался сперва ранец Джейка… а потом, чуть левее, пара едва заметных, поблескивающих в воздухе жилок. Роланд прищурился и различил две тонких проволочки, которые пересекались на уровне его колен какими-нибудь тремя футами дальше. Невысокий от природы Чик аккуратно прошмыгнул в нижний из образованных проволокой треугольников, но, если бы не барабаны и не сброшенный Джейком ранец, привлекший внимание стрелка, Роланд неминуемо вошел бы прямо в ловушку. Стрелок медленно поднял глаза, скользнув взглядом по не-вполне-случайным неустойчивым нагромождениям хлама по обе стороны прохода, и плотно сжал губы. Он был на волосок от гибели. Лишь каспасло его.

Чик нетерпеливо тявкнул.

Роланд лег на живот и пополз под проволокой, медленно и осторожно (он был шире в плечах и выше не только Джейка, но и Режь-Глотки), понимая, что действительно рослому и крупному человеку здесь никак не пробраться, не сдвинув с места старательно подготовленную лавину. В ушах у стрелка глухо стучали барабаны. "А может, тут все давно рехнулись? – подумал он. – Кабы мне день-деньской приходилось слушать это, я бы наверняка сбрендил".

Он выбрался из-под проволоки на другой стороне, поднял с земли ранец и заглянул внутрь. В ранце по-прежнему лежали книжки и кое-что из одежды Джейка, на месте были и сокровища, набранные мальчиком в пути: камень с желтыми блестящими крапинами – похожими на золото, но не золотыми; наконечник стрелы – вероятно, память о древнем лесном народе (его Джейк нашел в роще на следующий день после своего извлечения), какие-то монетки из родных краев мальчика, темные очки его отца, иные мелочи, с пониманием восторгаться которыми может лишь мальчишка, еще только вступающий в трудный возраст. Мелочи, которые Джейк непременно захочет получить обратно… если, конечно, Роланд разыщет мальчугана прежде, чем Режь-Глотку с дружками успеют сделать его другим человеком, подвергнув таким оскорблениям и унижениям, что он утратит и любознательность, и интерес к невинным занятиям, свойственные мальчикам до начала полового созревания.

В памяти Роланда, словно лицо демона или выпущенного из бутылки джинна, всплыла ухмыляющаяся физиономия Режь-Глотки: торчащие обломанные зубы, пустые глаза, мандрус, выползший на щеки и захвативший щетинистый подбородок. "Если ты обидишь его…" – подумал стрелок и заставил себя отвлечься от этих мыслей, поскольку они вели в тупик. Если Режь-Глотку обидит мальчугана ("ДЖЕЙКА! – яростно настаивал рассудок. – НЕ ПРОСТО МАЛЬЧУГАНА – ДЖЕЙКА! ДЖЕЙКА!"), Роланд убьет его. Да. Но поступок этот будет бессмысленным, ибо Режь-Глотку уже мертв.