Бесплодные земли

Чуть улыбаясь, Роланд кивнул.

– Ну, вот. Кино называлось "Робокоп", и мужик там не больно-то отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал, куда ей надо было стрелять?

– Вспомнил старые байки в изложении Хэкса, – ответил Роланд. – Кабы я помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас у медведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь не понимает, велят ему натянуть "соображальную шапочку"?

– Да, – сказала Сюзанна. – А как же.

– Вот и здесь так говорят, а пошло это присловье с истории о Стражах. Все они якобы носили с собой запасные мозги, да не в голове, а в шапочке. – Стрелок посмотрел на них совершенно затравленными глазами и опять улыбнулся. – Не очень-то она была похожа на шапочку, а?

– Нет, – откликнулся Эдди. – Но сказка ложь, да в ней намек – чтоб спасти наши шкуры, хватило.

– Теперь-то я думаю, что искал одного из Стражей с тех самых пор, как пустился в свое странствие, – продолжал Роланд. – Когда мы разыщем врата, что стерег этот Шардик, – хитрость невелика, стоит лишь пройти вспять по его следу, – мы наконец узнаем, куда держать путь. Нужно будет стать к вратам спиной, а затем просто идти вперед, не сворачивая. К центру круга… к Башне.

Эдди открыл рот, чтобы сказать: "Ладно, давайте-ка поговорим об этой Башне и наконец раз и навсегда выясним, что она такое, какой в ней смысл и, самое главное, что с нами произойдет, когда мы туда доберемся" – но мгновенье спустя снова закрыл, не издав ни звука. Час еще не пробил – не время было говорить о Башне сейчас, когда Роланд так явно страдал. Когда лишь искра их костра не давала мраку ночи подступить вплотную.

– Теперь пойдем дальше, – тяжело молвил Роланд. – Я наконец обрел свою дорогу – после стольких долгих лет я отыскал верный путь… но в то же время я, кажется, теряю рассудок. Мое здравомыслие рушится, разваливается, подобно тому, как оползает под ногами крутая насыпь, размытая дождем. Это – наказание мне за то, что допустил гибель мальчика, никогда не существовавшего. И это – тоже ка.

– Что за мальчик, Роланд? – полюбопытствовала Сюзанна.

Роланд быстро взглянул на Эдди.

– И тыне знаешь?

Эдди помотал головой.

– Но я говорил о нем, – сказал Роланд. – Даже бредилим, когда болезнь моя была в разгаре, а сам я – при смерти. – Голос стрелка вдруг поднялся на пол-октавы, и он так здорово передразнил Эдди, что Сюзанна ощутила внутри тугую спиральку суеверного страха: "Если ты не перестанешь болтать про этого проклятущего пацана, Роланд, я заткну тебе пасть твоей же рубахой! Обрыдло про него слушать!" Помнишь такой разговор, Эдди?

Эдди тщательно обдумал вопрос. Пока они с Роландом с великими муками пробирались берегом моря от двери с надписью "НЕВОЛЬНИК" к двери с надписью "ВЛАДЫЧИЦА ТЕНЕЙ", стрелок говорил о тысяче разных вещей и в горячечных монологах упоминал, кажется, тысячу имен – Аллен, Корт, Джейми де Кэрри, Катберт (это имя чаще всех прочих), Хэкс, Мартин (или, возможно, Март, как месяц), Уолтер, Сьюзан; помянул даже какого-то парня с невероятным именем Золтан. Эдди очень устал слушать про всех этих людей, с которыми никогда не был знаком (и вовсе не стремился знакомиться), но, конечно, у Эдди в то время были и свои проблемы – взять хотя бы героиновую абстиненцию или постоянно томившее его чудовищное изнеможение, какое бывает после долгого авиарейса, когда нарушаются все биоритмы организма. Впрочем, справедливости ради следовало признаться: Эдди догадывался, что Роланду его Сказочки С Надломом (про то, как они с Генри вместе росли и вместе стали торчками) опостылели не меньше, чем ему – байки Роланда.

Но он не помнил, чтобы когда-нибудь обещал заткнуть Роланду пасть его же рубахой, если Роланд не перестанет болтать про какого-то там пацана.

– Ничего не припоминаешь? – спросил Роланд. – Совсем ничего?

Да точно ли ничего?А легчайшая неуловимая щекотка, сродни ощущению deja vu, возникшему у Эдди, когда он разглядел пращу, затаившуюся в торчащем из пня куске дерева? Эдди попытался понять, что это за щекочущее чувство, но того как не бывало. Вообще не было, решил Эдди, просто мне очень хотелось,чтобы было – уж больно Роланду худо.

– Нет, – сказал он. – Извини, старина.

– Но я же рассказывалтебе. – Голос Роланда звучал спокойно, но под невозмутимостью тона алой нитью билась и трепетала настойчивость. – Мальчика звали Джейк. Я принес его в жертву – погубил – ради того, чтобы наконец догнать Уолтера и заставить говорить. Я сгубил его под горами.