Бесплодные земли

"Это все муть, парень. Сам же знаешь".

К сожалению, Эдди этого незнал. Он лоб в лоб столкнулся с тем, что Сюзанна открыла для себя чуть раньше, пристрелив медведя: можно было сколько угодно разглагольствоватьо том, что не хочешь быть стрелком; что не желаешь, словно последний бродяга, скитаться по этому безумному миру, где кроме них троих нет, кажется, ни единой живой человеческой души; что на самом деле тебе, Эдди Дийну, больше всего охота стоять на углу Бродвея и Сорок второй улицы, прищелкивать пальцами под ревущую в наушниках плеера "Криденс Клируотер Ривайвл", смачно чавкать сосиской с соусом чили и глазеть на проходящих мимо девчонок – на в высшей степени аппетитных и соблазнительных нью-йоркских девчонок с надутыми – "да пошел ты!" – губками и длиннющими ногами из-под коротких юбчонок. Можно было распространяться об этом до посинения, но сердце Эдди знало иное. Сердце Эдди знало, что, отправляя электронный зверинец на небеса, он наслаждался– во всяком случае, пока шла потеха и Роландов револьвер был его, Эдди, личной портативной грозой. Что он с удовольствиемпнул робота-крысу, пусть даже отшиб при этом ногу и чуть не навалил в штаны со страху. Страх странным образом лишь обострял наслаждение.

Все это было уже достаточно скверно, однако сердце Эдди знало и кое-что похуже: появись здесь, сейчас дверь, ведущая обратно в Нью-Йорк, он, возможно, и не вошел бы в нее, ибо еще не видел воочию Темной Башни. В молодом человеке начинало крепнуть убеждение, что болезнь Роланда заразна.

Пробираясь в ожесточенной борьбе с креслом Сюзанны через беспорядочные нагромождения ольховых пней и колод и ругательски ругая ветки, которые хлестали по лицу, норовя выколоть глаза, Эдди неожиданно обнаружил, что с некоторыми из этих вещей может примириться. Это открытие поостудило юноше кровь. "Хочется увидеть, такая она, как была во сне, или нет, – подумал он. – Увидеть такое… фантастика, в натуре!"

Но внутри у него заговорил другой голос. "Эдди, спорим, его прежним дружкам – ну, тем, с такими кликухами, будто они припожаловали прямиком от Круглого Стола при дворе короля Артура – так вот, гад буду, всем им мерещилось то же самое. И все они теперь покойники. Все до единого".

Хочешь не хочешь, Эдди узнал этот голос. Он принадлежал Генри, а значит, не слышать его было затруднительно.

– 28 -

Роланд, придерживая на правом бедре Сюзанну, стоял перед металлическим домиком, напоминающим закрытый на ночь вход в метро. Бросив инвалидное кресло у края поляны, Эдди пошел к ним. Чем ближе он подходил, тем громче становился гул и явственнее – дрожь земли под ногами. Оборудование, производящее этот шум, понял Эдди, находится или в будке, или под ней. Казалось, у него гудит не в ушах, а где-то в голове, в самой ее глубине, и в полых недрах живота.

– Стало быть, вот один из двенадцати порталов. Куда он выходит, Роланд? В "Мир Диснея"?

Роланд покачал головой.

– Я не знаю, куда он выходит. Быть может, в никуда… а может быть, во все сущие миры. В моем мире вообще есть много мне неведомого – это вы оба наверняка уже поняли. А есть такое, что некогда было мне известно, но изменилось.

– Из-за того, что мир сдвинулся с места?

– Да. – Роланд бросил на Эдди короткий взгляд. – Послушай-ка, это ведь не просто риторическая фигура. Мир действительно сдвинулсяс места и непрестанно убыстряет свое движение. В то же время все снашивается… распадается… – Подтверждая свою мысль наглядным примером, стрелок пнул металлический труп шагающего короба.

Эдди вспомнилась нарисованная Роландом на земле грубая схема расположения порталов.

– Так это и естькрай света? – спросил он почти робко. – Я хочу сказать, не больно-то он отличается от любого другого места. – Эдди хохотнул. – Если здесь и есть обрыв, я его не вижу.

Роланд покачал головой.

– Край-то он край, да не такой. Это – место, где берет начало один из Лучей. Так меня, во всяком случае, учили.

– Лучей? – переспросила Сюзанна. – Каких Лучей?

– Великим Пращурам принадлежит заслуга не устройства, но переустройствамироздания. Рассказывают разное: одни – будто Лучи суть спасение мира, другие – будто бы это семена всеобщей погибели и разрушенья. Лучи – творение Великих Пращуров. Это такие линии… скрепляющие… удерживающие…

– Ты говоришь о магнетизме? – осторожно поинтересовалась Сюзанна.

Все лицо Роланда просветлело; озарение преобразило шероховатые грубые грани и изборожденные морщинами плоскости, превратив их в нечто новое и поразительное. На миг Эдди открылось, как будет выглядеть Роланд, если и впрямь доберетсядо своей Башни.